– Спасибо тебе, Джулианна, – сказал Габриель и как-то странно заморгал.

Они самозабвенно целовались, пока за спиной не раздалось настойчивое покашливание. Вспомнив, что они стоят в очереди, смущенные супруги Эмерсон двинулись дальше. Их руки оставались крепко сцепленными.

* * *

Они едва успели пройти пункт досмотра, когда у Джулии зазвонил мобильный телефон.

– Здравствуй, Джул, – раздался в трубке угрюмый голос Тома.

– Привет, папа. Надеюсь, у вас все хорошо?

Отец молчал. Джулия остановилась. Габриель тоже остановился, вопросительно глядя на жену.

– Я звоню из Филадельфии. Я сейчас в детской больнице, – сообщил Том.

– Боже мой! Как Дайана? Как ребенок?

– Ночью Дайана проснулась и сказала, что… чувствует себя как-то не так. Мы сразу помчались сюда. – Том сделал новую паузу. – Сейчас ее обставили кучей аппаратуры. С ней и ребенком все нормально. Но тут… понимаешь, у нее недавно начались схватки.

– Преждевременные роды, – прошептала Джулия.

– Похоже, что так. – Голос отца стал напряженнее. – Врачи в один голос говорят: пусть ребенок сначала родится и тогда будем смотреть. Я их спросил, где они раньше были. Они говорят, УЗИ многого не показывает. Возможно, им придется сразу заняться его сердцем.

– Что, сразу делать операцию?

– Нам говорили, что коррекционную операцию обычно делают где-то дня через три после родов. Но может статься, нашего крошку сразу положат на операционный стол.

Джулия посмотрела на мужа:

– Пап, мы сейчас в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди. Собираемся возвращаться в Бостон. Хочешь, я прилечу к вам?

– Если сможешь, прилетай. Вряд ли Дайана родит до твоего приезда, но твое присутствие будет очень кстати. Три долгих дня, и еще неизвестно… – Он стал кашлять.

– Пап, я вылечу ближайшим рейсом. Сейчас поменяю билет. Из аэропорта сразу поеду в больницу. Я тебе по дороге позвоню, и ты скажешь, где мы встретимся.

– Хорошо, – с явным облегчением произнес Том. – Джул.

– Что, папа?

– Спасибо. До скорой встречи.

– Пока. Передай Дайане мою любовь.

Джулия отключилась и взглянула на мужа. Лицо Габриеля было серьезным и сосредоточенным.

– Прости. Я должна была бы вначале переговорить с тобой. А я… услышала, в каком состоянии отец, и с ходу пообещала ему, что полечу в Филадельфию. – Она по привычке закусила изнутри щеку.

– Не будем терять время. Мы должны лететь в Филадельфию.

– Мы?

– Кем мне приходится твой брат? Племянником? И потом, я ни в коем случае не отпущу тебя одну.

Обняв Джулию, он повел ее сквозь толпу пассажиров.

– Джул! – Том тряс дочь за плечо, пытаясь ее разбудить.

Джулия спала, сидя в комнате ожидания при отделении интенсивного родовспоможения. Габриель стоял рядом, прихлебывая отвратительный кофе.

К счастью, профессор Эмерсон вел себя достойно и не стал жаловаться администрации больницы на плачевное состояние их кофейных автоматов.

Джулия открыла глаза, щурясь от яркого верхнего света.

– Он родился, – сообщил отец, опускаясь перед ней на корточки.

– Все в порядке?

– Им пришлось сразу же заняться его сердцем. Сейчас он очухивается. Дайана с ним. Смотри, какой симпатяга. – Том достал мобильный телефон и протянул дочери.

Джулия быстро просмотрела серию снимков уставшей, но сияющей от счастья Дайаны и крошечного малыша цвета кофе с молоком. Ребенок родился с курчавыми черными волосиками.

– Пап, да он просто красавец. Я так рада за вас обоих, – сказала Джулия, возвращая отцу мобильник.

Том вгляделся в последнюю фотографию. Его палец водил по курчавой головке сына.

– Томас Ламар Митчелл. Семь фунтов десять унций. Родился сегодня, одиннадцатого декабря.

– Не знала, что ты дал ему свое имя.

– Мальчик и должен носить имя отца, – с привычной угрюмостью заявил Том. – Правда, Дайана собирается звать его Томми. Пусть пока так зовет.

– Для меня он тоже будет Томми.

Джулия посмотрела на мужа, хмуро взиравшего на содержимое кофейной чашки.

– Ребята, поезжайте-ка вы в отель, – сказал им Том. – Если будут новости, я сразу позвоню. Ребенка вам сегодня все равно не видать. Сейчас его обхаживают доктора. Будем надеяться, что через несколько дней они сделают операцию и мы вернемся домой.

Джулия обняла отца:

– Поздравляю.

– Как малыш? – спросила Рейчел.

За два дня до Рождества все они собрались в селинсгроувском доме Кларков. Джулия только что закончила телефонный разговор с отцом. Естественно, новости о новорожденном интересовали всех.

– Великолепно, – ответила Джулия. – Обычно после таких операций детей еще месяц держат в больнице. В январе его отпустят домой.

– Представляю, как это тяжело для твоего отца и Дайаны.

– Конечно. Они рассчитывали к Рождеству вернуться домой. Отец собирался взять отпуск за свой счет, но в Саскуэханнском университете ему дали оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам. – Джулия улыбнулась. – А еще говорят, что работодатели – черствые и бездушные люди.

– Месячное пребывание стоит изрядных денег, – почти шепотом сказала Рейчел. – Как твой отец оплачивает счета?

– Часть денег покрывается за счет страховки. Об остальных заботится ангел-хранитель, – ответила Джулия, бросив мимолетный взгляд на мужа.

– Бывают же такие чертовски милые ангелы-хранители, – пробормотала Рейчел.

– Девочки, о чем вы тут шепчетесь? – поинтересовался Габриель.

– О моем младшем братишке. Жду не дождусь, когда смогу купить ему первую шапочку с эмблемой «Ред сокс».[35]

Габриель скорчил гримасу:

– Ваш папочка ее сожжет. Он болеет за «Филлис».[36]

– Он не посмеет сжечь мой подарок. Как-никак я старшая сестра.

– Сестры играют очень важную роль в жизни братьев, – назидательно произнесла Рейчел. – Прошу это учесть, когда пойдешь покупать рождественские подарки.

– Постараюсь запомнить, – пообещал Габриель и встал, держа в руках бокал с минеральной водой.