Сыновей изрешетили пулями, а матери перерезали горло. Много людей собралось к трупам, Панкратов попросил крестьян-охотников зарыть их. Моментально вызвалось 12 человек, которые, вместе с Панкратовым, и вырыли могилу. После этого всё-таки состоялся и планировавшийся митинг, на который пришло уже гораздо больше народа. Вечером того же дня Панкратову сообщили и дополнительные сведения об антоновцах. Войковский с Панкратовым приняли решение о наступлении.

16 апреля в 3 часа ночи вся бригада выступила из Липовицы в направлении деревни Кузьмина-Гать. Вместе с Панкратовым пошёл и его старый товарищ, друг детства Михаил Данилов. Решено было, что они пойдут отдельно от сибирской бригады — у каждого были свои цели в этом походе: у красноармейцев прямое вооружённое столкновение, в случае обнаружения антоновцев, у чекиста Панкратова — разведка в тылу.

Впрочем, чекистская школа дала себя знать: Панкратов решил не задерживаться на ночь в Кузьминой-Гати, а остановиться в соседней деревушке Камбарщине, где, по слухам, часто появлялась Маруся Косова. В Камбарщине нежданных гостей встретили весьма недружелюбно, что, однако, не очень расстроило Панкратова: за последние недели он к такому приёму уже привык. Хоть их здесь никто и не знал, но в дом квартирантов пускать не торопились, хлеба также не давали, но весной особенной необходимости для Панкратова в этом и не было.

22 апреля утром на улице Камбарщины собралось много людей. Другие просто сидели у оград своих домов. Было воскресенье. Крестьяне отдыхали. На примелькавшихся за неделю пребывания в деревне Панкратова с Даниловым уже мало кто обращал внимания. Этого, кстати, и добивался чекист. Два старых друга также неспешно прогуливались по неширокой, но ухоженной улочке. И вдруг Данилов толкнул Панкратова в бок и тихо шепнул:

— Знаешь, Панкратов, во-он девушка пошла. Посмотри-ка!

— Эка, какая диковина, — хмыкнул Панкратов. — Вон ещё пять сидят, посмотри-ка сам!

— Да ведь это, мне кажется, Маруся Косова, — неуверенно произнёс Данилов.

И это заставило Панкратова вздрогнуть. Он остановился и устремил взгляд на Марусю, стараясь всё же делать это так, чтобы она не заметила. Она шла одна, о чём-то задумавшись, широкая коса её лежала спереди на плече.

— Уверен? — тихо спросил он Данилова.

— Я её близко никогда не видел, но вроде бы она.

Задами дворов он пробежал наперерез Марусе, затем вышел на дорогу и пошёл ей навстречу. Продолжая задумчиво идти вперёд, Маруся вскоре поравнялась с Панкратовым и едва не столкнулась с ним.

— Маруся? — поинтересовался Панкратов, стараясь говорить, как можно спокойнее.

Та пришла в себя, подняла голову и с досадой проговорила:

— Что тебе узка, что ль, дорога? Идёшь прямо на человека, невежа!

— Извини, коли помешал. Ты ведь тоже не особо глядела перед собой.

Маруся присмотрелась внимательней к Панкратову и узнала его. Спросила, улыбнувшись:

— Как ты сюда попал, Панкратов? Ты, ведь, заядлый был коммунист, а теперь неужели перешёл к нам?

— Да, я сейчас нахожусь там, где и вы, но только задания у нас разные, — Панкратов держал правую руку в кармане, где у него был наган. — Поэтому именем закона я вас арестую.

— Ты что, с ума сошёл, чтобы между наших ты мог меня арестовать? — недоверчиво хмыкнула она. — Да мне стоит только свистнуть, и сюда примчатся мои верные люди.

— А вот этого не стоит делать! — Панкратов вынул наган и приставил к её животу. — Оружие есть?

— Нет!

— В ваших интересах соблюдать спокойствие и следовать моим указаниям, — произнёс Панкратов. — Иначе я тут же пристрелю вас.

Он взял женщину под руку левой рукой, в правой продолжая держать наган, и направился к Данилову.

— Иди за мной, Михаил, — скомандовал Панкратов, поравнявшись с другом, но не останавливаясь.

Вместе с Даниловым стоял в тот момент председатель сельсовета Камбарщины. Увидев Марусю под конвоем, тот растерялся, но Данилов кивнул ему и потащил за собой за рукав. Так, вчетвером, они отправились на пороховой завод, находившийся в ближайших окрестностях, где и сдали Марусю в особый пост №1 под расписку. А особый пост тут же отправил её в Тамбов в губчека, где после нескольких жестоких допросов, знаменитую тамбовскую атаманшу и расстреляли.

Узнав о том, что их любимую Марусю поймали, её люди подняли всю Камбарщину и Кузьмину-Гать, поставили всех на уши и бросились мстить за неё в село Бокино, где зарубили 47 коммунистов и советских служащих.

Немедленно покинули Камбарщину и Панкратов с Даниловым. Пешком, так как их лошадей попросту угнали, они тронулись в сторону Кузьминой-Гати. Им повезло, что антоновцы с ними разминулись.

5 апреля 1921 года командир бронелетучки №7 Войтенков получил устное распоряжение от командира 2-й группы немедленно отправиться со своей бронелетучкой в направлении села Баланды для укрепления красных частей, ожидавших приезда к месту боевых столкновений с антоновцами самого Наркомвоенмора Троцкого.

Бронелетучка прибыла к мосту 75-й версты уже поздно вечером, часам к одиннадцати, и остановилась. Впереди, освещая половину вечернего ясного неба, полыхало зарево. Антоновская контрразведка и на сей раз сработала прекрасно, своевременно узнав о готовящемся приезде Троцкого. Мост подожгли с обеих сторон. Осмотрев местность в бинокль, насколько это было возможно, используя свет от пожара, и убедившись, что вокруг всё тихо, Войтенков отдал команду своим бойцам подключиться к тушению моста, выставив вокруг охрану.

Когда мост был потушен с обеих сторон, воцарилась полнейшая тьма. И тишина. От скованной ледовым панцирем реки поднималась прохлада, неприятно прорывавшаяся под одежду. Вдруг вдали послышалось какое-то гиканье и шум. Бойцы насторожились. Комиссар бронелетучки подошёл к Войтенкову.

— Не лучше ли двигаться куда-нибудь?

— Двигаться всегда лучше, — кивнул головой Войтенков. — Вот знать бы только, куда.

— Нам нужно выполнить задание и прибыть на станцию Баланда.

— А мне нужно ещё при этом и сохранить людей. Ты уверен, товарищ Лацис, что с той стороны нас ждут наши, а не бандиты Антонова.

— Не уверен, но мне кажется, что мост бандиты тушить не стали бы.

— А ты крестись, Юозас, когда тебе что-то кажется. Крестись. Сейчас всё равно темно и этого никто не увидит.

— Я тебя не понимаю, товарищ Войтенков.

— А тут и понимать нечего. У меня нет связи с полевыми войсками и я не знаю, что нас ждёт там, за мостом. К тому же, некоторые брусья, державшие рельсы, перегорели. Мы отходим в безопасное место. Кабаков, — позвал Войтенков своего помощника, — приказ машинисту: отъезжать версты на полторы назад, там есть видное, повыше, место, и там остановиться.

— Есть! — взял под козырёк Кабаков и побежал выполнять приказ.