– Зачем вы явились?

– Заменить твой амулет на новый. Будет лучше прежнего, и твоему главному врагу не удастся тебя выследить. К тому же я ведь всегда рядом, или ты забыл? Я же твой ангел-хранитель.

Увидев, что Хект собирается спорить, колдун добавил:

– Сколько раз тебя пытались убить?

Хект принялся считать – начиная с Бенатара Пьолы в Ранче на Старклироде.

– Хорошо. Ты хотя бы о тех не забываешь.

– В каком смысле?

– А в таком, неблагодарный ты и тупоголовый потомок! На каждое покушение, о котором тебе известно, приходится два, о которых ты и понятия не имеешь. А жив ты благодаря своему прапрадедуле. С самого кальзирского священного похода на тебе просто зациклились все наемные убийцы в округе.

Старик нес какую-то чепуху. Как всегда. Хект так ему об этом и заявил.

– Ты прав, Пайпер. Настолько, насколько позволяет твой склад ума. Ты талантливый военачальник. И удачливый. И тебе помогало скрытое колдовство. Но вряд ли тебе удастся перекроить этот мир. Гораздо проще предположить, что твоя смерть стала навязчивой идеей для некоей могучей силы.

– Тогда все просто – Шельмец. Он единственный из моих знакомых так тесно связан с Орудиями Ночи.

– Шельмец?

– Эр-Рашаль аль-Дулкварнен. Великий…

– Я знаю, кто он. Если судить по тому немногому, что мне удалось выяснить, он лучше всего подходит на роль твоего заклятого врага. А еще он совсем спятил.

– Неужели?

– Пайпер, ехидство тут не уместно. Давай-ка поменяем амулет. Твои телохранители уже начали беспокоиться, а что происходит – в толк не возьмут. Вытяни левую руку.

То, что случилось дальше, не отпечаталось у Хекта в памяти. Словно в тумане он слышал, как старик что-то прошептал над его запястьем, а потом, только на одно мгновение, с его плеч будто свалилась огромная ноша. Когда он очнулся, то увидел, что стоит посреди луга, один. А левое запястье снова нестерпимо жгло.

В голову вдруг пришла безумная мысль: а что, если теперь он не просто Пайпер Хект, главнокомандующий армии патриарха? Что, если в него вселился кто-то другой? Но – нет, этому не бывать!

Быть может, после стольких лет, проведенных среди неверных, Пайпер и сделался порочным, но игрушкой Орудий Ночи он не стал и никогда не станет.

Не успел Хект стряхнуть с себя замешательство, как его уже окружили растерянные телохранители.

На сегодня хватит с него свежего воздуха.

– Бехтер! Титус! Это что еще такое?

На карте Коннека лежало четыре очень похожих кольца – три серебряных и одно золотое. Карта была расстелена на грубо сколоченном столе в комнате Хекта, ее никогда не убирали.

На крик прибежали Бехтер и Консент.

– Не знаю, – удивился Консент.

Все кольца были испещрены символами, явно не чалдарянскими. Два кольца словно отмечали те места, где союзники Безупречного, сначала арнгендцы, а потом гролсачцы, потерпели серьезные поражения.

Еще одно кольцо лежало на Вискесменте, а последнее – на Антье, который располагался в восьмидесяти милях на юго-западе от нынешнего лагеря.

– Сержант Бехтер, найди-ка мне принципата.

– Которого?

– А сколько у нас? Донето обратно приполз?

– Нет, зато прошлой ночью явились двое других – Бруглиони и Горин Линчцкий из Апариона.

– Линчцкий? Не знаю такого. Да и имя вроде не апарионское.

– Он, по-моему, из Кревельдии. Седлако может про него рассказать.

– Зачем они прибыли?

– Из-за Апариона или Сонсы, – пожал плечами Бехтер.

– Мне нужен наш старик.

– Бегу.

– Бехтер, когда у нас появляются подобные гости, я должен узнавать о них немедленно – едва они только показались на горизонте, а не на следующий день. Никаких исключений. И никаких оправданий.

– Что значит – знаешь лишь ты и дедушка? – удивился принципат Делари. – Ты с ним говорил?

– В основном о том, как защитить меня от недоброжелателей. Уверены, что это его рук дело?

– Да. Кольца, наверное, принадлежали кому-то, кому поручили с тобой расправиться. Хотя это лишь догадка. Когда он мне объяснял с глазу на глаз, я и половины не понял. Дай-ка взглянуть. – Делари бегло осмотрел кольца. – Тут везде на внутреннем ободке один и тот же символ. Что с тобой?

Символ действительно имелся и напоминал крошечный трезубец или птицу в полете.

– Прошу прощения. Удивился просто. Этот знак мне знаком – языческий символ. Из древних времен.

– Что-то восточное?

– Я его видел на востоке, но, по-моему, его использовали повсюду, пока Древняя Империя не усмирила Орудия Ночи.

– Давай-ка посмотрим. – Делари уставился на карту. – Неужели кто-то замышляет явить воскрешенных в Коннеке?

– Воскрешенных?

– Черенок. Бестия. Ткач. Тень.

– Про последних двух я раньше не слышал.

– Похожи на остальных – воплощения раздора и зерновой гнили.

– Святые?

– Можно и так сказать, – усмехнулся Делари. – Ответь на мой вопрос.

– Не могу. Но вот Титус наверняка сможет.

Хект позвал Консента с первого этажа.

– Нам нужно знать, где именно в Коннеке видели тех страшилищ.

– Каких, мой господин? – Консент, казалось, думает о чем-то своем.

– Бестию, Черенка и прочих. Я знаю, ты выслушивал разные истории. Мы с тобой это обсуждали.

– Ах да, я все записывал.

– Покажи, где их видели.

– Вот здесь повсюду – в долине Сэдью, куда сначала нагрянули гролсачцы.

Консент показал места на карте. Там, где лежали первые два кольца, Орудия являлись довольно часто, но больше всего их видели во владениях анде Лета, а там кольца не было.

– А в Антье? Или в Вискесменте?

– Оттуда сведений не поступало.

– Интересно, – протянул Делари.

– Титус, что-то стряслось? – спросил Хект.

– Почему вы спрашиваете, мой господин?

– Тебя явно что-то тревожит.

– Получил письмо от Нои. У Анны и детей все в порядке. Они перебрались обратно в свой дом.

Хект уже знал об этом: Анна была женщиной главнокомандующего, а потому могла передавать письма с военной курьерской службой.

– Дурные вести из дома?

– Вы помните моего дядю? Шир Сперео. Он умер.

– Мои соболезнования.

– Спасибо. Но дело не в этом. Он покончил с собой – вот этого я никак не могу понять.