алой энергии – такой же, как у пуль. Что бы это ни было, оно ударило в берег ярдах в тридцати перед нами. Грохота от взрыва я не услышал. Вместо этого наступила внезапная абсолютная тишина, словно череп всосал все движение вокруг себя – включая звуковые волны. Полыхнула вспышка, а секунду спустя на нас с ревом налетел порыв огненного ветра. Ушные перепонки пронзило болью от давления воздуха. В щит ударила галька с пляжа, и он вспыхнул от перегрузки возмущенным синим огнем. Когда рассеялась пыль, в земле зияла воронка глубиной с мою могилу и диаметром в двадцать футов.

Над головой уже свистели в унисон несколько новых снарядов, и на мгновение меня охватила сковывающая мысли паника. Адские погремушки! Стоит одному из этих черепов угодить поближе, а еще хуже – за моей спиной, где нас не прикрывает защитное поле, и нам конец. Даже близкого попадания хватило бы, чтобы разнести в клочья мой щит, и тогда нас прикончили бы пулеметы. Укрыться от орущих черепов мы могли только в одном месте.

– Надо подобраться к ним вплотную! – рявкнул я. – Вперед!

И со всех ног припустил вперед, на пулеметы.

Глава 43

События, которые происходили между кромкой воды и подножием утеса, как-то смешались в моей памяти. Я запомнил только бег, стрельбу и фонтаны гальки и грязи. Еще несколько теней пало от визжавшей шрапнели. Моему щиту пришлось очень и очень несладко, а когда мы подобрались ближе к пулеметам, прикрывать отряд от огня с флангов стало крайне трудно.

Бежать было некуда, укрыться тоже негде, так что нам ничего не оставалось, кроме как бежать вперед. Собственно, альтернативой этому могла стать только смерть, и я натерпелся страха, как, наверное, еще никогда в жизни. Честно говоря, даже хорошо, что в памяти о тех минутах сохранилось немногое.

Запомнился, впрочем, неприятный момент где-то на полпути к утесу, когда я пробегал между двумя игольчатыми тварями. Помню, как отметил про себя, что их покрывала такая тяжелая броня из нескольких слоев костяных пластин, что они даже не могли встать. Пулеметный огонь и черепа-снаряды, казалось, причиняли им лишь незначительный дискомфорт. Я увидел, что в меня уперся взгляд двух крокодильих глаз, а потом из-под панциря выметнулись покрытые короткими иглами щупальца и принялись раскручиваться, как пожарные рукава под давлением, когда их никто не держит. Одно щупальце успело обвиться вокруг моего запястья, и только заговоренный рукав плаща не позволил игле-клинку рассечь мне плоть до кости. Блеснул топор сэра Стюарта, и отсеченное щупальце превратилось в эктоплазму.

Я скомандовал теням рубить направо и налево, и мое воинство разом ощетинилось десятками мечей, топоров, тесаков и штыков. Мы прорвались сквозь ряды тварей и заградительный огонь, который все усиливался. При этом мы потеряли еще несколько теней, выдернутых щупальцами из-под щита на открытые места, где их мгновенно изрешетили пули.

Черепа-снаряды прекратили сыпаться на нас примерно за двадцать ярдов до подножия утеса, и мы наконец-то смогли немного перевести дух. Мы с тенями прижались к отвесной скале, где пулеметчики не могли продолжать огонь из амбразур. Я сместил свой щит, чтобы тот на всякий случай прикрывал нас с тыла, но огонь и без того заметно ослабел.

– Гранаты! – приказал я твердым и мужественным тоном, который ничем не походил на голос перепуганного четырнадцатилетнего юнца.

Сэр Стюарт протянул пару своих бомбочек типу с внешностью гангстера времен Аль-Капоне, и тот поджег фитили своей зажигалкой. Старый солдат отступил от основания утеса на пару шагов и по одной швырнул гранаты с разбрызгивавшими искры фитилями вверх.

Мне пришлось очень постараться, чтобы убрать щит ровно в то мгновение, когда первая граната вырвалась из руки сэра Стюарта, и снова активировать его, как только к противнику устремилась вторая граната, но я справился. Обе гранаты с глухим лязгом ударились о камень, но пролетели-таки внутрь бойницы. Секунду-другую сверху не слышалось ничего, кроме ворчливых голосов.

Потом громко ухнул взрыв, сопровождаемый нечеловеческими воплями боли. Секунду спустя грянул второй взрыв, и на мой щит пролилась струя прозрачной эктоплазмы.

– Накось выкуси! – завопил я.

Сэр Стюарт одарил меня свирепой ухмылкой.

– Приготовились к следующему! – скомандовал я и, спрыгнув с подножия спасительной скалы, бросился к соседнему утесу.

Мы уничтожили пока только одну огневую точку из двух, простреливавших подъем, поэтому продолжать атаку было еще опасно.

Я изготовил свой щит, укрепил его, развернув как только мог, и снова выскочил на открытое место. Пулеметы разом открыли по нам огонь, и защитное поле озарилось яркими вспышками отраженных попаданий. Бежать нам предстояло всего три десятка футов, но мне приходилось прилагать все силы, чтобы щит не слабел. Мой призрачный отряд старался не отставать.

На бегу я попытался получше разглядеть противника. Солдаты щеголяли черно-серой формой войск СС, но это были не люди. Из-под касок у них торчали клыкастые волчьи морды, только без меха, что придавало им гротескный вид. На месте глаз чернели пустые дыры – пустые в прямом смысле слова. Глаза в глазницах просто-напросто отсутствовали. По нам вели огонь пулеметные расчеты и снайперы, и на их чудовищных мордах явственно читалась нетерпеливая жажда крови.

Добежав до подножия утеса, я переместил щит сначала вверх, дождался, пока меня догонят последние призраки, и снова накрыл им нас всех.

– Симпатичные ребята, – жизнерадостно заметила тень сэра Стюарта.

Она выглядела менее блеклой, чем всего несколько минут назад. У меня сложилось впечатление, что при жизни сэра Стюарта бодрила любая активная деятельность – и что тень в этом отношении мало от него отличалась.

– Принесем им письменный комплимент потом, – отозвался я и указал вверх, на вторую огневую точку. – Повторим?

Стюарт кивнул и повернулся к гангстеру. Оба его броска снова вышли идеальными, нас осыпало брызгами эктоплазмы, а пулеметы наверху смолкли.

– А теперь самая веселая часть, – сообщил я. – Будем подниматься. Мой щит долго не продержится: те, кто охраняет склон, сделают все, чтобы лишить его силы. Поэтому нам надо завязать рукопашный бой, и чем быстрее, тем лучше.

Сэр Стюарт кивнул и махнул рукой в сторону безумного воинства:

– Командуйте.

Я прикусил губу, подумал немного и кивнул.

– Эй, ребята, – подозвал я к себе двойняшек.

Две пары мертвых, пустых глаз обратились на меня, а с ними несколько десятков других, и по спине у меня пробежал холодок.

– Нам нужно одолеть этот склон. Как только рухнет мой щит, я хочу, чтобы вы бросились на врага как можно быстрее и опрокинули его. Не стесняйтесь. Уничтожайте их как следует. И не останавливайтесь, пока не уберете всех. Ясно?

Все больше пустых