перестал рассматривать свои руки и перевел взгляд в окно. Казалось, будто он просто избегает смотреть на меня. А может, он задумался настолько глубоко, что перестал различать предметы из реального мира. Может, он даже не понимал, на что именно смотрит.

— Так ты об этом хотел поговорить? — я попыталась вернуть его обратно, в наш мир осязаемых вещей и твердых убеждений.

— Нет, я хотел убедиться, что ты не будешь против. Тогда я бы вмешался, как твой друг. Попытался бы оградить тебя. Но, похоже, что все хорошо.

— Не буду против чего?

— Это уже не важно, — он снова вздохнул и с минуту хранил молчание. — Как думаешь, Эл, нас ждет счастливое будущее? Сможем ли мы вернуться домой без потерь?

— Я думаю, мы все потеряем что-то важное на этой войне.

Я уже потеряла себя. Мне никогда не стать той девушкой, которая жила во мне раньше. Я никогда не забуду звуки взрывов, шрамы на моем теле никогда не заживут, потери никогда не восполнятся, они будут только расти. Я никогда не забуду запах крови. Но я также никогда не забуду своих друзей, никогда не забуду, как Вик сидел возле кровати, ожидая, когда я приду в сознание после очередного ранения. Смех и слезы, радость и горе — все это останется со мной до самого конца.

— Знаешь, — признался Денис. — Я совсем не помню тот пикник на природе, о котором ты так часто говоришь. Поэтому, обещай, что, когда настанет время, мы повторим его. Прямо как в твоих воспоминаниях.

— Но ты же не любишь пикники.

Денис улыбнулся себе под нос, но было в этом жесте что-то грустное, что заставило мое сердце сжаться.

— Я передумал. Теперь, кажется, я полюбил пикники.

— Тогда обязательно поедем. Обещаю. Только вот надо будет позвать с собой всех остальных. Полагаю, Тея с Марком будут только рады. Да и Ри присоединиться к нам. И Вик…. Знаешь, было бы здорово собраться всем вместе потом, когда все это закончится.

— Интересно, — сказал Денис самому себе. — И почему их не было с нами в прошлый раз?

***

Ри не появлялся в лагере уже очень давно. Вик отправил его на задание, но не говорил куда. Обычно, стоило мне попросить, и Вик делился со мной всеми новостями. Но в последнее время он делал это все реже, к работе штаба меня почти не привлекали, поэтому я занималась своими делами: тренировки, небольшие вылазки на задания и так далее. Короткие зимние дни казались очень длинными, они тянулись до бесконечности. А может, дело было в том, я осталась совершенно одна.

За пару дней до наступления нового года, когда вьюга уже полностью вступила в свои права и завывала чуть ли не каждый день, я тихо пробралась в кабинет Вика. На дворе стояла глубокая ночь, когда я возвращалась с тренировки. По моим ощущениям пробило за три часа. Но, когда я неспеша шла в сторону жилых блоков, плотно закутавшись в крутку, сквозь метель отчетливо виднелся небольшой огонек света. Конечно, то было окно Вика. С минуты я всматривалась в это маленькое желтое пятно. Среди завывания холодного ветра это окно так и манило к себе. Недолго думая, я направилась в ту сторону.

Когда я вошла внутрь, в комнате царила сонная тишина. Вик находился на своем месте. Почти всегда, когда я заходила сюда, он сидел, погруженный в изучение бумаг, за своим столом. Вот и теперь он был там же. Там же была и кипа бумаг. Но сейчас Вик мирно спал прямо на ней, подложив под голову руки. Он был в привычной черной футболке и такого же цвета штанах. Казалось, он и не собирался ложиться спать, раз остался в рабочей одежде. Видимо заснул, пока разбирал все эти документы. Взъерошенные белые волосы немного отросли за последнее время и закрывали большую часть его спящего лица. Вик немного посапывал и периодически хмурил брови, когда прядь волос касалась его носа.

За окном снова завыл ветер. В помещение, сквозь тонкую заслонку, просочилась струйка холодного воздуха. Поскольку Вик сидел прямо напротив окна, его обдало этим ледяным потоком. Он будто бы сжался в комок и еще раз нахмурился. Я огляделась в поисках чего-то теплого, но нашла только покрывало, аккуратно сложенное на кровати. Я тихо расправила покрывало и аккуратно положила его на плечи командира. Пусть даже он спит, но мне все равно было приятно увидеть его вблизи. Сейчас он казался совершенно другим, не человеком на войне. Казалось, что, засыпая парень забывает обо всем том, что происходит в реальном мире, а потому едва проступающие морщины разглаживаются, к щекам возвращается румянец, вечно сжатые губы расслабляются.

Я стояла и внимательно вглядывалась в его лицо. Не знаю почему, но мне хотелось запомнить абсолютно каждую мелочь, сохранить ее в своих воспоминаниях. Наверное, я простояла так достаточно долго, потому что ноги уже начали затекать. Пора было уходить. В конце концов, не могла же я стоять над душой Вика всю ночь. Сделав шаг назад, я собралась идти к выходу. Но тут мое запястье резко перехватила чья-то горячая ладонь.

Его голубые глаза сверкали из-под длинной челки. Он продолжал лежать на столе, но одна его рука крепко уцепилась за мою, не давая пойти дальше. Вик смотрел на меня с нескрываемым интересом, словно я была для него чем-то незнакомым, что он прежде никогда не видел.

— Что ты тут делаешь? — наконец спросил он, немного приподнимая голову от шероховатой поверхности стола.

— Просто проходила мимо, — соврала я, хотя ложью это было лишь отчасти. — В твоем окне горел свет, вот я и решила проверить. Знаешь, если умираешь от усталости, то лучше лечь спать, а не насиловать себя работой.

— Но ты стояла тут некоторое время, — он снова положил голову на стол, улыбаясь своей догадке.

Я хотела было вырвать руку из его хватки, но у меня ничего не вышло. Вик продолжал крепко сжимать свои пальцы, хотя боли я не чувствовала. Это и правда удивительная способность. И тут я поняла, что соврать у меня не получится. Вик так пристально изучал мое лицо, что он бы в миг раскусить меня. Да и мне хотелось сказать правду и ничего кроме правды.

— Давно не видела твое лицо. Просто захотелось вспомнить.

Парень вдруг ослабил хватку. Я подняла на него взгляд и увидела, что он был в замешательстве. Вик снова приподнял голову, легкое подобие улыбки уже пропало, и в уголках глаз осталась лишь серьезность. Мне казалось, что в