Алик торопил, он почуял наживу и ни за что бы не отступился. Дальше… Дальше в дело вмешалась судьба. Знаете, я представляю себе судьбу в виде паутины: дерни за одну ниточку, и вся паутина содрогнется, обнимая жертву, и уже не вырвешься, даже если покажется, что повезло… Мне вот показалось. Лара случайно увидела меня с Аликом в кафе: я уговаривала его подождать, клялась, что заплачу, а он требовал денег или отработать. Противно вспоминать. А тут еще Лара с ее поучениями. Видите ли, мне следует держаться от Алика подальше. Не знаю почему, но я рассказала ей о проблеме, а она пообещала помочь.

— Помогла?

— Помогла. Через несколько дней она позвонила, сказала, что фотографии уничтожены. Я не поверила, но Алик отстал, стоило намекнуть, что я в курсе кражи. Он пришел в бешенство, но отстал. Господи, как же счастлива я была! Знаете, какая красивая у меня была свадьба?

— Фотографии видели. — Индифферентно заявил Кукушка.

— Фотографии… В этом деле во всем виноваты фотографии. Там и Лара есть, я пригласила на свадьбу мою единственную подругу, а она притащила Вику, видите ли, та помогала украсть компромат. Вы не подумайте, я ничего против Вики не имею, ей просто не повезло в жизни. А еще она любила Лару, не как подругу, а как женщину, я и раньше знала, что у нее с головой не все в порядке, но не предполагала, что настолько. А она вдруг решила, будто Лара испытывает ко мне такие же чувства, как она к Ларе, а я, гадкая, изменяю, да еще открыто. Вика посчитала мою свадьбу с Мареком предательством по отношению к Ларе! Дурдом. Хуже того, Викуша стала внушать свои мысли Ларе, дескать, за любовь нужно бороться, мужчины — скоты, а меня следует хорошо наказать… По-моему, бред полный, но Ларе мысли пришлись по душе.

— Она стала преследовать вас?

— Ну… Не то, чтобы преследовать… она звонила, приглашала встретится, кофе попить, поболтать, но, понимаете, Лара была частью той, другой жизни, о которой я хотела забыть. Я не имела ничего против Лары, я была благодарна ей за помощь, но… За Лариной спиной маячил Алик, проституция и наркотики… Я избегала ее, а она с каждым разом становилась все настойчивее. В конце концов, состоялся откровенный разговор. Лара пришла в ярость, а на следующий день подкараулила меня и заявила, будто фотографии вовсе не уничтожены, она сохранила их и в любой момент может отправить Мареку вместе со списком моих клиентов. За снимки она потребовала деньги, большую сумму, она специально это сделала, она знала, что денег у меня нет, она хотела видеть мое унижение, чтобы все было как раньше: она учит и командует, а я подчиняюсь. Она готова была разделять мое горе, но не мою удачу.

— Вы раздобыли деньги?

— Нет. Я знала, что деньги не нужны, точнее, что, если удастся, я договорюсь с Ларой, и она отдаст фотографии без денег.

— Где должна была состояться встреча? — Иван Юрьевич, несмотря на образ простоватого мужичка, вопросы задавал весьма профессионально, голос жесткий, а взгляд холодный, цепкий.

— В Лариной квартире. Договорились на час дня, я немного опоздала.

— Почему?

— Пробки. — Соня потерла виски и пожаловалась. — Голова болит. Тогда тоже болела, но не так сильно. Извините.

— На чем вы приехали?

— На машине. Марек подарил мне авто. Я не думала убивать ее, я хотела решить дело миром, но… Лара была в ярости, буквально перед самым моим приходом, она поссорилась с женихом. Я даже столкнулась с ним у подъезда.

— Не помню. — Признался Салаватов. Он вообще очень плохо помнил тот день. Утро, солнце, приглашение на прогулку, затуманенные героином Ларины глаза, разговор. Слово за слово, и вспыхивает ссора. Лара бросает обидные слова. Какие? Память не сохранила, но Тимур взрывается, тогда он плохо умел контролировать собственные эмоции. Он ушел, позорно сбежал с поля боя, щадя самолюбие, и до вечера зализывал раны в кабаке, а вечером его взяли.

Сталкивался ли он у подъезда с этой бесцветной молью? Нет, не помнит.

— Лара стала уговаривать меня вернуться. Твердила, что Марек не достоин, что он слабый и трусоватый. Говорила о каком-то кладе, который нашел ее отец, о том, что Марек не имеет на этот клад прав, потому как он своей матери не родной сын, а приемный, а мать — позор семьи… Я не восприняла ее слова всерьез. Я думала только о фотографиях, а она о том, как мы уедем. Она превращалась в точное подобие Вики и… я испугалась. Да, испугалась того, что она из-за своих больных фантазий разрушит мою жизнь! Она бы сделала это, не задумываясь! Уничтожила бы меня, раздавила, как козявку, а потом подобрала бы на осколках счастья и долго-долго утешала. Когда же Лара призналась, что фотографий у нее нет, но она все равно не отпустит меня, потому что знает имена клиентов, а Марек, как и все мужчины, ревнив… Это как лавина, я плохо понимала, что делаю.

— И вы схватились за нож. — Заключил Кукушка.

— Он на столике лежал, там ваза с фруктами и нож. Он сам прыгнул в руку. Я ударила. Раз, потом еще раз, потом еще и еще… А, когда остановилась, Лара была мертва. — Соня прикусила губу.

— Что вы делали потом?

— Ушла. Нет… Сначала я взяла ее платье: мое было в крови. Натянула поверх своего сарафана. Вытерла нож салфеткой. Потом… Потом вышла из квартиры, села в машину и уехала. Я боялась, что меня найдут, но, когда арестовали ее жениха, успокоилась. В конце концов, обо мне никто не знал, а Лара многим перешла дорогу. Начни вы копать, добрались бы до Алика и его бизнеса, а, где наркотики и проституция, там и убийство. Многие знали, что Лара конфликтовала с Аликом, а я… Зачем я нужна кому-то? Потом еще Вика, не разобравшись, застрелила Алика, дело совсем запуталось, и я успокоилась.

— Вы знали, что за совершенное вами преступление был осужден другой человек?

— Да. Но не я же его посадила, а она. Представляете, я и знать не знала, что она в квартире находится! Впрочем, Лара часто говорила, что ее сестра — полная дура. С нее и спрашивайте.

После этих слов у Салаватова возникло стойкое желание убить Соню, положить одну руку на затылок, второй закрыть рот, и резко повернуть, чтобы шея хрустнула. Тимур сам испугался такого порыва и на всякий случай сделал шаг к двери, чтобы расстояние между ним и этой линялой гадюкой стало больше.

— Может, вернемся