– Какой журнал?

– Минуточку… «Эль».

– «Эль»?

– Да, последний номер.

– Вы уверены, что это она?

– Да, такое лицо трудно забыть.

– Хорошо, спасибо. – Инспектор повесил трубку, велел срочно найти ему Леватона. Очень срочно!

Его нашли через полтора часа. За это время инспектор успел выпить кофе у моста Сен-Мишель, вернулся в хорошее настроение, потому что поболтал с хозяином заведения. Оба они страстно любили автомобильные гонки. Журнал он купил возле кафе.

– Кто это? – спросил он после некоторого молчания. – Это лицо вам знакомо?

– Да… – выдавил господин Леватон. – Я ее знаю.

– Кто она?

– Русская, ее зовут Олеся Панфилова. Только что снялась в этой рекламе.

– Координаты ее можете достать?

– Я их принес. Да. – Он вздохнул, посмотрел на журнал. – Я все узнал. Это она была любовницей Бодо. Очень жаль. Но, инспектор, вы мне обещали… По возможности… – Тот кивнул.

– Мы не будем зря марать имена других девушек. Но боюсь, что эта…

– Это она убила Бодо?

– Не знаю. Сперва надо ее найти. Где она живет?

– На улице Ванв. Я уже звонил туда…

– Зачем? – устало спросил инспектор. – Я вас не просил об этом.

– Верно. Но я подумал… Впрочем, не важно. Я уверен, что это не она.

– Мне тоже хотелось бы верить в это. Красивая девочка. Очень молоденькая.

– Ей всего девятнадцать лет.

– Очень хорошо. Можете идти. Я вас, наверное, оторвал от дел. И прошу – никаких звонков этой милочке, никаких предупреждений… И не рассказывайте никому об этом. Все это слишком просто, – сказал инспектор своему помощнику, показывая журнал. – Мне это не нравится.

– Черт! – присвистнул тот, глянув на фотографию. – Вот это да! Девочка что надо.

– Вот бери людей, поезжай на улицу Ванв и привози ее сюда. Ни о чем с ней не говори, тут объяснится. Мне очень хотелось бы, чтобы у нее было алиби.

Потом инспектор занялся другими делами и только спустя час заметил, что его помощник забрал журнал с собой. Выругался – за журнал он уплатил из своего кармана. Выпил наспех сваренный кофе, решил сходить пообедать. Как раз в это время вернулся помощник.

– Никого нет.

– Вещи на месте?

– По-моему, да. Она никуда не уехала, судя по шмоткам. В квартире я оставил ребят.

– Ну и ладно. И хорошо. Верни журнал. – И он протянул руку.

Они пообедали вдвоем, потом он снова сел на телефон и узнал, что девушка не пришла на съемку, ее давно ищут, но никто не знает, где она может быть. Подруг у нее не было. Ни с кем не сошлась. Единственная явная связь – покойный Бодо. Отношения с ним были вроде хорошие. Но никто ничего наверняка не знает. Он позвонил Ирен. Попросил ее купить последний номер журнала «Эль», взглянуть на оборотную сторону, и, если ей что-то захочется сказать, пусть скажет. А если нет, пусть прочитает журнал и выбросит его.

Ирен послала за журналом горничную. Она уже ничего не понимала. Сидела у себя в спальне, пила понемногу коньяк. Пила она редко, только в самые тяжелые минуты. Например, напилась в тот день, когда увидела Бориса в постели со шлюхой. Горничная принесла журнал, подала ей, Ирен перевернула его, взглянула…

– Это то самое лицо, которое я видела на рекламе шампуня, – сказала она инспектору, когда дозвонилась на Кэ д’Орфевр. – Больше ничего сказать не могу.

– Жаль, – коротко ответил он. – Это бы все упростило.

– Это она?

– Мадам Бодо, я потом все вам сообщу. – И он повесил трубку. Ирен посидела еще немного в спальне, выпила очередную рюмку коньяку. Стало немного легче. Нет, легкостью это нельзя было назвать. Какая-то тупость. Собственное бессилие. Собственная непригодность. Ко всему на свете.

– Вам звонит мадам, – сказала горничная, осторожно заглядывая в спальню. – Вы возьмете трубку?

Старая мадам Бодо просила ее приехать. Ей одиноко. Она хочет узнать новости. Ирен машинально собралась, причесалась, зачем-то сунула в сумку журнал. Взяла такси – была слишком пьяна, чтобы вести машину. Через полчаса она вошла в спальню, где в постели сидела старуха.

– Как ты? Как дети? – спросила сноху. – Они уже знают?

– Нет. Пока я ничего не сказала. А я…

– Сядь! – приказала старуха. – Ничего нового? Убийцу не нашли?

– Не знаю. Просили меня купить журнал и посмотреть на одну фотографию… Вот. – Ирен открыла сумку, достала журнал и протянула старухе. – Вот. На оборотной стороне. Реклама шампуня.

Старуха с минуту смотрела на фотографию, потом закрыла глаза, пошевелила бледными губами и вдруг начала заваливаться на бок. Ирен вскочила, вскрикнула. Вбежала горничная – она явно подслушивала.

– О, что случилось?! Мадам?!

– Доктора, – велела Ирен. – Скорей звони!

Жермен бестолково засуетилась, бросилась к телефону, стала кричать в трубку, требовать, чтобы доктор приехал немедленно: – У мадам приступ!

Ирен посмотрела в лицо свекрови, потрогала ей пульс, потом встала, вышла в коридор, закурила сигарету. Жермен положила трубку и с упреком посмотрела на нее.

– Это все равно, – тихо ответила Ирен, показывая сигарету. – Уже все равно.

– О боже…

– Да, – продолжала Ирен, – пройдите туда. Нет. Будьте у двери. Сейчас приедет доктор.

– О, мадам… О… – Жермен вдруг залилась слезами, она все поняла. – Неужели?! И мсье, и мадам… У них у обоих было слабое сердце…

Прошло несколько дней с той встречи на подмосковной трассе, когда две пожилые женщины просили его сообщить о катастрофе, и только 12 сентября он решился позвонить. Раньше времени не было, да и желания тоже. Он уже вернул ружье приятелю. Жил своей обычной жизнью. И почти забыл об этом. И вот решился позвонить. Сделал это из телефона-автомата на улице. Набрал номер, сообщил, что на таком-то километре от Москвы по такой-то дороге произошла катастрофа, свидетелем которой он не был. Себя не назвал. Быстро повесил трубку и пошел прочь, немного возбужденный всем этим. И больше ничего.

Это было утром. А в четвертом часу пополудни зеленую машину вытаскивали автокраном из оврага. Она была сильно помята и уже не выглядела шикарной.

Анна лежала на широкой, тщательно застланной постели. В той самой спальне, где Олег впервые раздел ее. Она была не пьяна, но очень слаба. Ей было уже все равно, что с нею происходит, чем все это кончится, как она будет жить дальше. Она больше не говорила слова «дальше», потому что смутно чувствовала, что это «дальше» будет ужасно. Олега она не ждала. Никого не ждала. Больше не выходила в коридор, не подслушивала у двери. Не выглядывала в окно. Она могла бы не поверить тому человеку, который сообщил ей о смерти Олега, но она ему поверила. Поверила сразу. Она не понимала, где он мог прятать труп ночью, обыскала его кабинет… Ничего особенного не нашла. Пришла в спальню, легла и закрыла глаза.