– У нас на полках не менее десяти тысяч книг и столько же научных монографий, – гордо сказала Ханна. – Большинство их уникальны. Копий не существует. Уйдет целая человеческая жизнь, чтобы прочесть хотя бы половину.

Таита медленно обошел комнаты, наугад доставая с полок свитки и просматривая их. Вход в последнее помещение закрывала тяжелая бронзовая решетка. Таита вопросительно взглянул на Ханну.

– К сожалению, господин, вход в эту комнату и ознакомление с хранящимися в ней записями разрешен только членам Гильдии, – сказала Ханна.

– Понимаю, – ответил Таита и оглянулся на пройденные помещения. – Здесь, должно быть, содержится величайшее из собранных цивилизованным миром сокровище.

– Поистине так, господин. Ты найдешь много интересной пищи для ума; возможно, тебе откроются новые пути философской мысли.

– С удовольствием воспользуюсь этой возможностью.

В последующие недели Таита ежедневно по много часов проводил в библиотеке. Только когда свет в высоких окнах становился чересчур тусклым, чтобы читать, он возвращался в свою комнату в главном здании.

Однажды утром, закончив завтракать, он с удивлением и легкой досадой обнаружил за дверью незнакомого человека.

– Кто ты? – нетерпеливо спросил Таита. Ему хотелось поскорее вернуться в библиотеку и дочитать свиток об астральных путешествиях и связи, который все предыдущие дни целиком поглощал его внимание. – Говори, приятель.

– Я здесь по приказу доктора Ханны. – Маленький человечек не переставая кланялся и неискренне улыбаться. – Я брадобрей.

– Я не нуждаюсь в твоих услугах, – резко сказал Таита и хотел пройти мимо него.

Брадобрей преградил ему дорогу.

– Прошу вас, властительный. Доктор Ханна высказалась весьма определенно. Мне достанется, если я не выполню приказ.

Таита колебался. Он очень давно не обращал внимания на свой вид. Маг провел пальцами по длинным волосам и серебряной бороде, доходившей почти до пояса. Конечно, он мыл волосы и расчесывал их, но позволял пышно расти как им вздумается. По правде говоря, до подарка доктора Рии у него не было зеркала. Он с сомнением взглянул на брадобрея.

– Боюсь, что, если ты не алхимик, тебе не удастся превратить это барахло в золото.

– Прошу, господин, позвольте по крайней мере попробовать. Иначе доктор Ханна будет очень недовольна.

Волнение маленького брадобрея было комичным. Он чрезвычайно боялся ужасной Ханны. Таита вздохнул и согласился:

– Ну хорошо, но побыстрей.

Брадобрей вывел его на террасу, где уже поставил на солнце стул. Инструменты у него были с собой. Через несколько минут Таита обнаружил, что манипуляции брадобрея действуют на него успокаивающе, и расслабился. Пока брадобрей стриг и расчесывал Таиту, тот думал о свитке, оставленном в библиотеке, раздел за разделом вспоминая прочитанное в предыдущие дни. Он решил, что анализ автора неполон и что при первой же возможности он сам представит недостающий материал. Затем мысли его обратились к Фенн. Он очень скучал по ней. И все думал, как она живет и что стало с Сидуду. Таита не обращал внимания на частое щелканье ножниц и на седые пряди, падавшие на пол как осенние листья.

Наконец маленький брадобрей прервал размышления мага, поднеся к самым его глазам большое бронзовое зеркало.

– Надеюсь, моя работа тебе понравится.

Таита замигал. Неровная поверхность металла искажала изображение, заставляя его дрожать, неожиданно оно обрело четкость, и Таита изумился. Он едва узнавал высокомерно смотревшее на него лицо. В зеркале он казался гораздо моложе. Брадобрей подстриг ему волосы до плеч и связал на затылке кожаным ремешком. Бороду он подрезал и сделал квадратной.

– У тебя череп хорошей формы, – сказал брадобрей. – Широкий, высокий лоб. Голова философа. То, как я убрал назад волосы, позволяет показать все ее благородство. До сих пор борода скрывала силу твоей челюсти. Я ее подрезал и подчеркнул эту силу.

В молодости Таита себе нравился – возможно, слишком. Когда-то красота отчасти искупала утрату мужественности. Теперь маг видел, что, несмотря на множество прошедших лет, какая-то ее часть сохранилась.

Фенн удивится, подумал он и от удовольствия улыбнулся. Он увидел в зеркале блеск своих новых зубов, и в его глазах зажегся огонек.

– Ты хорошо поработал, – сказал он наконец. – Не думал, что можно сотворить такое из столь безнадежной основы.

Вечером к Таите зашла Ханна. Она задумчиво поглядела на его лицо.

– Давным-давно я решила, что праздность поглощает время, которое можно потратить с гораздо большей пользой, – сказала она. – Однако теперь я понимаю, почему женщины считают тебя красивым, господин. С твоего разрешения я в интересах науки хотела бы пригласить несколько тщательно отобранных членов Гильдии, чтобы они познакомились с тобой и оценили то, что твои достижения.

– Достижения твои и твоих коллег, – поправил Таита. – Я у тебя в долгу.

Через несколько дней его отвели туда, где проходила операция, в кабинет Ханны. Войдя, маг увидел, что кабинет преобразован в импровизированную лекционную аудиторию. Каменный стол полукругом обступили стулья. На них сидели восемь человек, среди них Джибба, Рии и Ассем.

Ханна провела Таиту к столу и попросила сесть лицом к публике. Из собравшихся Таита знал только врачей, участвовавших в операции. При том, что он так давно жил в Облачных Садах, это было очень странно. Должно быть, лечебница гораздо больше, чем он думал, или другие отделения отъединены от главного и, как библиотека, запрятаны где-то в лесу. Однако вероятнее всего, большая часть Облачных Садов скрыта от него темным искусством Эос. Словно детская игрушка, где множество ящичков вставлено один в другой.

Среди незнакомцев была одна женщина, остальные – мужчины, но все казались достойными и много знающими мудрецами. К Таите они отнеслись внимательно и серьезно. Представив Таиту в самых лестных словах, Ханна принялась описывать проведенное лечение. Рии рассказала, как удалила изношенные или прогнившие зубы и засеяла углубления в деснах. После этого она пригласила всех по очереди осмотреть новые зубы. Таита стоически переносил осмотр и отвечал на вопросы. Когда все вновь заняли свои места, Ханна опять встала рядом с ним.

Она описала результаты оскопления и степень причиненных Таите увечий. Слушатели пришли в ужас. Особенно тронута была женщина-врач, на ее лице ясно читалось сочувствие.

– Спасибо за сочувствие, – сказал Таита, – но это дело очень давнее. За долгие годы воспоминания потускнели. Сознание человека обладает способностью глубоко погружать самые болезненные впечатления.

Все кивнули и одобрительно зашумели.

Ханна продолжила описание проведенных ею предварительных анализов и подготовки к вмешательству.

Таита ожидал, что в этой части лекции она расскажет о подготовке семени к засеву, о чем он ничего не знал, но очень хотел узнать. Однако его ждало разочарование: об этом Ханна не сказала ни слова. Он предположил, что присутствующие хорошо осведомлены; все собравшиеся, вероятно, используют в работе ту же технику. Во всяком случае Ханна перешла к описанию собственно операции, рассказывая, как удалила омертвелую ткань шрамов, расчищая место для засева. Слушатели задавали множество вопросов, свидетельствовавших о большой любознательности и эрудиции, и Ханна подробно на них отвечала. Наконец она сказала: