Идея сделать два шага вперед в качестве предлога, чтобы проверить, действительно ли выпала двойка, но вместо этого схватить его за руку и повалить на пол, была отвергнута им почти сразу же. Скриншоты с записей камер наблюдения из «Ика Макси», на которых Милвох перепрыгнул через прилавок и тут же зарезал Леннарта Андерссона, все еще стояли у Фабиана перед глазами.

У него нет ни единого шанса.

В последний раз он попытался вспомнить, какие трусы надел сегодня утром. Но он действительно понятия не имел. Других вариантов просто не было, негнущимися пальцами он расстегнул ремень, а затем и ширинку. Затем он спустил штаны и опустил взгляд, чтобы увидеть трусы самому.

Это были одни из его самых дешевых трусов из «Хеннес и Мауриц», которые Соня уже не раз собиралась выбросить. Но каждый раз он был против и говорил, что до тех пор, пока на них нет дырок, пусть они останутся. Теперь они своими желтыми и зелеными полосками в буквальном смысле спасли ему жизнь.

— Задери рубашку, — продолжил Милвох, и Фабиан сделал, как ему было сказано.

Подкладка была белого цвета с зеленой надписью «Доббер». Ярлычок с инструкциями по правильной стирке, конечно, мог быть красным или белым. Но он был отрезан.

Он выдохнул и поднял глаза, как вдруг увидел, что Милвох высоко занес нож над плечом, как будто собирался нанести удар.

— Эй, ты что, дальтоник? Там нет ничего красного. Ты не можешь просто…

Но Милвох уже бросил нож вперед, и Фабиану ничего не оставалось кроме как проследить за ним взглядом. Нож проделал в воздухе дугу, пролетев в полуметре от его плеча. Обернувшись и в глубине души надеясь, что преступник промахнулся, Фабиан увидел, как нож пронзил красный галстук и засел глубоко в груди официанта, стоявшего в дверях.

Кровь брызнула фонтаном изо рта молодого мужчины и стала стекать по его белой рубашке. Он упал на пол и начал, как жук, упавший на спину, махать ногами и руками в отчаянной попытке снова подняться на ноги.

В этот момент Милвох подбежал к нему, вытащил нож и нанес еще один удар, а затем еще один, пока официант не перестал двигать ногами и руками.

Затем Милвох начисто вытер нож об одежду официанта и втащил тело достаточно, чтобы закрыть дверь.

Все произошло так быстро, что Фабиан успел лишь подтянуть и застегнуть джинсы.

Тем временем Милвох уже затряс левой рукой, после чего посмотрел на результат и снова стал подкидывать кости.

— Теперь я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. — На обратном пути к окнам он вложил нож в ножны и быстрым движением вытащил винтовку из чехла на спине под курткой.

— Этого не будет. Ты не хуже меня знаешь, что я здесь для того, чтобы арестовать тебя.

— Ты можешь идти. Можешь рассматривать это как добрую волю костей, проваливай, иначе кости могут передумать и приказать мне сменить цвет на зеленый.

— Но ведь есть другой вариант: ты возвращаешь себе контроль над своей жизнью и ставишь точку здесь и сейчас, даже несмотря на то, что не выпала единица.

— Возвращаю контроль? — Милвох рассмеялся.

— Да. Это ведь просто кости. Просто совершенно дурацкая чертова игра.

— Иди отсюда. — Милвох подошел к Фабиану, в его взгляде была видна холодная решимость. — Ради твоего же блага, просто уходи.

— Ты же раб, разве ты не понимаешь этого? Маленький ничтожный раб с кучей болезненных навязчивых идей…

Боль вспыхнула с такой силой, словно что-то взорвалось прямо у него перед глазами. Удар был нанесен прикладом винтовки без предупреждения и с большой силой. И так же быстро все исчезло в темноте.

Ким Слейзнер запер машину и поспешил к выходу через подземный гараж полицейского управления Копенгагена. Он жаждал скрыться от орущих со всех сторон сирен. Скрыться подальше от пробок, в которых он простоял больше сорока минут, добираясь из Амагера до полицейского управления в центре города. Скрыться от хаоса и всей этой неразберихи. Но это было невозможно.

Даже в лифте, где обычно царила полная тишина, теперь можно было слышать какофонию воющих полицейских машин и карет «Скорой помощи». Он даже и не подозревал, что у них так много машин. А ведь он никогда не упускал возможности упомянуть о том, что полиции не хватает ресурсов.

Он не знал, что именно произошло, потому что у него не хватило смелости включить телефон. Единственная информация, которую он получил, была передана по радио в машине на обратном пути из маленького убежища Дуни, там говорилось о теракте в парке Тиволи, в результате которого несколько человек погибли и получили ранения.

Конечно, это было ужасно. Но еще хуже то, что шведы снова оказались правы. Если еще и всплывет тот факт, что они предупредили датскую полицию, но им было отказано в помощи, то это будет выглядеть совсем нехорошо. Однажды он уже вляпался в подобную ситуацию из-за Дуни. Еще одного раза он допустить не хотел, ведь будет уже совсем не так просто выйти сухим из воды.

То, что его мобильный телефон вдобавок оказался взломан, было уже слишком. Сколько из всех его звонков прослушивала эта маленькая сучка? Сколько его СМС она и два ее уродца уже успели прочитать? Прочитали ли они его письма на электронной почте? Смогли ли они определять его местонахождение каждый раз, как только он переступал порог клуба? Или, может быть, у нее была возможность подключаться к микрофону и прослушивать его звонки? Или она могла подключаться к камере? Что, если у нее был доступ и к ней?

Все это было похоже на огромный поток дерьма, продуманный и созданный самим Сатаной. Как будто весь мир по какой-то причине ополчился именно против него, хотя было немало и других говнюков.

Светом в конце тоннеля был Хеск. Де-факто шведы разговаривали именно с ним. Это он отказал им в помощи. Это он был больше заинтересован в том, чтобы вставлять палки в колеса Риску, именно он отнесся несерьезно к угрозе теракта и не уделил должное внимание общественной безопасности. Это он, похоже, совершенно забыл, почему когда-то решил стать полицейским.

— О, вот ты где, — раздался раздраженный голос Мортена Хейнесена еще до того, как двери лифта полностью открылись. — Мы пытались дозвониться до тебя, наверное, миллион раз, но…

— Я знаю, — прервал его Слейзнер, выходя из лифта. — Но у меня не было другого выбора, кроме как отключить его. Кто-то взломал мой телефон.

— Взломал? — Хейнесен поспешил за Слейзнером. — Ты хочешь сказать, что это может иметь какое-то отношение к событиям в Тиволи?

— Это очень даже возможно, — солгал он, продолжая идти по коридору, ведущему в большой офис открытого типа, в котором творилось что-то невообразимое: постоянно звонили десятки телефонов, а десятки сотрудников во весь голос что-то кричали друг другу. — Поэтому мне понадобится твой. — Слейзнер протянул вперед руку.

— Эм, ты имеешь в виду мой телефон?