они от этого, я уверена, не станут. “Педажио” пойдет на что угодно, только не на содержание автомагистрали в нужной кондиции, тем более дорожный налог автомобилисты исправно платят который десяток лет, а ямы и колдобины плюс одно-двухполосное движение как были, так и остались.

Когда мы катили по прекрасной, ровной и нескончаемой магистрали, то время от времени обгоняли бредущих по обочине людей, в основном, негритянского происхождения, угрюмых, с опущенными головами, сгорбленных, иногда с детьми на закорках или сидящих на плечах. Люди несли свой нехитрый скарб в узелочках, в мешочках: узлы на голове, мешки за плечами. И сами они, и их пожитки были густо покрыты мелкой красной пылью и, скорее всего, напоминали краснокожих индейцев, их мы тоже встречали. Поверьте, зрелище жалкое и унылое. Вид этих людей напомнил мне фигурки, изделия из дерева «жакаранды», красное тяжелое дерево, настолько тяжелое, что тонет в воде. Такие фигурки продавались в сувенирных лавках и изображали людей с утрированно измененными пропорциями тела: искривленными ногами, расплющенной стопой, узловатыми руками, с лопатообразными ладонями, сгорбленными и понурыми. Рассматривая подобные сувениры, я удивлялась болезненному воображению скульпторов. И вот тут, на автостраде Рио-Бразилия, я поняла, что не прихоть резчика заставляет его создавать подобные образы. Это сама жизнь, та самая реальность, из которой художники черпают свое вдохновение. Люди, бредущие по обочине Амазонии, существуют в действительности. Они знали только такой тяжелый, изнурительный труд и стали выглядеть как сувенирные изделия из жакаранды – красного дерева.

Люди смотрелись настолько изнуренно, что, увидев сидящую на земле старую негритянку, мы решили проявить альтруизм и сдуру предложили подвезти ее. Реакция старой женщины была совершенно неожиданной: она отшатнулась от нас со злобными глазами и с искаженной от ненависти физиономией, стала выкрикивать ругательства, где превалирующими были «проклятые дерьмовые белые». Старуха была совсем древней или казалась ею, да еще ярость прибавила «красоты», но видок у нее был такой, что наша сказочная Баба-Яга и рядом не отдыхала. Чтобы не испугать детей, мы быстро рванули вперед. Оказалось, что наш «рассейский» альтруизм к угнетенной нации был не только неуместен, но и опасен. Это еще хорошо, что старая грымза была одна… Она видимо, решила, что мы хотели посмеяться над ней. Несмотря на всеобщее, казалось бы, радушие и доброжелательность, бразильцы отправляются даже не в далекий путь автомобилем ли или другим видом транспорта вооруженными, хотя бы револьвером. А тут почти на 1200 км по безлюдной местности и без оружия!

В мотеле, где мы остановились на ночевку, нам очень хорошо объяснил эту ситуацию наш новый знакомый, оказалось, попутчик. Мотель был небольшой, но чистенький, как и все остальные, где нам приходилось останавливаться. Но здесь подушки оказались твердыми, как полена. Алена долго вспоминала «подушечки», их наполнителем была какая-то высушенная трава. У бразильцев не такие изголовья, как наши: у них подушки длинные, наполненные какой-то химической мягкой субстанцией. Голове на них очень удобно, она не проваливается в перья, шея не потеет, что очень важно при таком жарком климате. Но такие плотно набитые «бревна» мы встретили в первый раз. Спать было неудобно. Зато Алена запомнила то, что даже в далекой-предалекой глухомани, в центре сельвы, в таком непрезентабельном мотельчике места общего пользования благоухали розами. Конечно, это была обыкновенная отдушка-дезодорант, но, учитывая, что подобные дезодораторы в нашей стране развитого социализма только-только появились и пахли резко удушающе, как клопоморы, то удивление ребенка можно было понять. Кроме запаха роз в туалете, отельчик нас порадовал легким утренним завтраком, бесплатной картой дальнейшего пути и добросовестным сервисом для автомобиля: мойка, бензин, проверка масла, давление в шинах – конечно, все это входило в счет за оплату номера, но счет совсем не разорительный. Чаевые обслуживающему персоналу не возбранялись.

Наш сосед, постоялец в гостинице, представился коммерсантом, тоже направляющимся в столицу. Для него мы были людьми совершенно с другой планеты. Все уже ранее слышанные вопросы мы услышали снова:

«Москва – это где-то возле Парижа?»

«А русские – это на Севере? В Сибири?»

«А на каком языке вы говорите?»

«Советский союз принимал участие во второй мировой войне?»

Вопросы варьировались, но смысл их был практически всегда одинаков: для местных жителей наша страна была не только экзотической, но и вообще где-то в потустороннем мире. Вопросы, которые нам казались смешными, задавались вполне серьезно. Так вот, этот коммерсант с большим интересом расспрашивал нас о Советском Союзе, что и как там: «Всегда ли у нас мороз (ведь Север же!)? Одеваются ли в Москве люди только в шубы? Правда ли, что дети и женщины обобществлены? Правда ли, что у студентов есть общежитие и им за учебу даже платят деньги?»

Кстати, в то время, во время учебы на мою стипендию я даже могла питаться в течение месяца, не роскошно, правда, но могла. И если бы я сама не слышала эти нелепые вопросы, я бы просто не поверила в подобное.

Немного удовлетворив свое любопытство, он предложил нас сопровождать до Бразилиа, особенно, когда узнал, что мы путешествуем без оружия. Впрочем, его навязчивое желание нас сопровождать было, возможно, небескорыстно. Скорее всего наш новый «амиго» (друг) был из параллельной конторы своего нового друга, из службы контрнаблюдения. А может, наше воображение сыграло с нами в очередной раз приступ шпиономании, хотя от сопровождающего мы не отказались: пусть будет гидом да и сам заметен. В Бразилиа мы с ним любезно попрощались, подарив обязательную матрешку, мужчины похлопали друг друга по спине и по почкам: «Чао!» Таким образом, хлопанием где-то в районе поясницы, встречаются и расстаются латиноамериканские мужчины. А женщины, не дотрагиваясь, прикладываются щека к щеке, изображают звук поцелуя губами – так называемый «протокольный поцелуй – и начинают, не слушая друг дружку, тараторить: «Прекрасно выглядишь! Как дела? Как семья, дети?»… и так далее… Таким образом, приветствуют друг друга в настоящее время и наши дамы, особенно стараются те, кто хочет казаться современной и модной, а также, чтобы не смазать обильный слой косметики.

Задают параллельно одинаковые вопросы и так же одинаково на них отвечают, совершенно не прислушиваясь к друг другу: «Ты тоже великолепна! Хорошо! Прекрасно! Замечательно! Отлично!»… На вопрос «Как дела?» никто никогда не начинает рассказывать конкретно, как у него дела, что нередко случается у нас, а тем более жаловаться на что-то. Это считается «моветон». Все о-кей, все чудесно, только вот жена в больнице, а матушка так совсем померла, а так все хорошо, прекрасная маркиза!

Но этот метод общения распространен только у иностранцев, аккредитованных в стране. Истинный