– А ваша милость изволит прогуливаться?

– Грех терять такой чудесный вечер. К тому же я очень устал.

– Я, наверное, тоже…

– Милен, – Торвард поставил кружку на стойку и потянулся в карман за сигарой, – Милен, ты устала от самой себя. Ты думаешь, я не знаю, почему ты решила удрать с «Валькирии» и приняла этот дурацкий корвет, который и стрелял-то всего два раза?

Женщина печально опустила глаза. Уголки ее красивых губ едва заметно дернулись.

– Дружище, – сказал Торвард бармену, – найди-ка мне бутылочку хорошего винца. Такого, знаешь, легкого, вечернего.

Он выложил на стойку пятидесятикронную купюру и коснулся пышной прически Милен:

– Не будем пугать людей. Вон стоит моя машина.

Бармен вынес из подсобки высокую бутыль и вручил ее Королеву.

– Ваша милость изволит приказать бокалы?

– Не надо, у меня есть – в машине. Доброй ночи, господа, – он элегантно воздел к виску два пальца и прошел к своему кару.

– Какой у нас красавец лорд, – восхищенно прошептал кто-то за его спиной.

– Красавец… но вешает лихо.

– Брось ты, Пит! Ты сам бы их не вешал?

Торвард незаметно улыбнулся и тронул рукоять акселератора. Да, это было правильно. С утра весь городок будет говорить о том, как красавчик лорд-владетель пил пиво на улице, а потом уехал с шикарной дамой в шикарном каре, – а также о том, что он удивительно вежлив и совсем не кажется ужасным. Обыватели не любят оторванных от жизни властителей, и имидж элегантного молодого плейбоя мог принести гораздо большие дивиденды. Энджи, как-то сказавшая ему об этом, была совершенно права. Заставь их восхищаться, посоветовала она, и ты будешь непробиваем.

Он остановил машину неподалеку от выезда на аэропорт – кар с охраной замер сзади, спрятавшись в тени высоких деревьев. Раскрыв ящичек на приборной панели, Торвард вытащил из него пару высоких бокалов и умело распечатал бутылку. Милен улыбнулась – одними глазами:

– Хм, это так романтично…

– Наверное, – ответил Торвард, разливая вино по бокалам. – Наверное… понимаешь, Милен, мы многое могли бы сказать друг другу, но… зачем? Случилось то, что должно было случиться.

– А знаешь, я совсем не ревную, – тихо произнесла она, глядя куда-то в сторону. – Я даже люблю ее…

– Милен, – умоляюще выдохнул Торвард, – очнись, вернись в реальный мир. Да, я обещал тебе надежду. Но я имел в виду совсем другое! И посмотри – разве я не сдержал своего слова? А ты…

– А я потерялась. Да, я потерялась: я знаю, что это глупо, но я не могу найти себе места нигде: ни на Оксдэме, ни в рубке «Валькирии», ни на корвете, ни даже здесь!

Пальцы Торварда легли на ее ладонь; она повернулась к нему, и только сейчас, в отраженном свете лун, он сумел разглядеть ее огромные светлые глаза и понять, насколько красива эта отвергнутая им пышноволосая женщина.

– Знаешь, – тихо произнес он, – я ведь тоже потерялся. Я добился своего, и вдруг оказывается, что все это, в сущности, – пыль, всего лишь пыль да неуемная гордыня. Я сижу и думаю – зачем? Кому я здесь нужен? Вокруг меня бурлит какая-то жизнь, вон лорд-канцлер с законами носится, а я вроде как стою посреди всей этой возни, и никто меня не замечает.

– Ты любишь ее? – неожиданно перебила его Милен.

– Люблю. И наверное, сейчас, после этой истории с Тильсами, для меня это самое главное. Мне было бы очень тяжело без ее поддержки. Она очень сильная женщина. Знаешь, среди нас таких уже нет, повывелись. Я впервые увидел молодую девушку, которая легко ориентируется в любой обстановке… прости.

– Не стоит. – Она осушила свой бокал, наполнила его снова и достала из сумочки сигарету. – Отвези меня в город, я остановлюсь в каком-нибудь отеле.

– Я отвезу тебя в резиденцию Барта, – ответил Торвард, запуская двигатель.

– А сам?

– В аэропорту стоит мой катер.

– По-моему, ты не совсем трезв. Ведь сейчас ты летаешь сам?

– Кому какое дело, трезв я или нет, – с горечью сказал Королев. – Кому, а?

– Собачий холод, – поежился Эштон, – даже комбез не спасает.

– На, согрейся, – усмехнулся Торвард, протягивая ему объемистую флягу с дорогим виски.

Они стояли на вершине желтоватого ледяного утеса, наблюдая, как членистоногие роботы разгружают бездонный бурый цилиндр карго-модуля. Ветра не было, но все равно – мороз пробирался даже через мягкий пластик универсальных термокомбинезонов. Здесь, на одном из сотен рассыпанных вокруг южного полюса островов, лета не бывало никогда.

Эштон закрутил флягу и спрятал лицо в капюшоне. Черные солнцезащитные очки, украшавшие его длинную костлявую физиономию, покрылись понизу тонким слоем инея.

– Пожалуй, они провозятся до вечера, – сказал он.

– Вечера не будет, – равнодушно ответил Королев, – сейчас тут полярный день. Солнце ходит по кругу… привыкай, тебе придется часто бывать здесь.

– Помилуй Господи! – испугался капитан. – Ни за какие блага мира!

– Придется, придется… – издевательски заржал Торвард, – такова твоя ублюжья доля!

Люди уже обживали это насквозь промерзшее плато: под сверкающей стеной утеса поблескивали сотами фотоэлементов временные домики, на недалеком берегу рабочие заканчивали установку мобильного опреснителя. Мощнейшие гидробуры, доставленные сюда в первую очередь, были готовы врезаться в толщу вечной мерзлоты струями кипятка, подаваемого под огромным давлением. Поставщики сдержали свое слово, и гигантские звездолеты-тягачи доставили на орбиту Бифорта многие сотни тяжело нагруженных планетарных модулей. В их пузатых телах ждали своего часа новенькие противодесантные комплексы и целые стада строительных роботов, готовых сутками грызть любые почвы или скалы.

Желающих ломать спину на планете нашлось немало: еще бы, предложенные правительственными агентами оклады позволяли выкарабкаться из нищеты за каких-нибудь полгода, и конторы по найму трещали от наплыва желающих. Они готовы были работать даже без всех этих комфортабельных юрт, фотогенераторов и опреснителей, им хватило бы и бревенчатых хибар со свистящими и ненадежными гравитационными энергоблоками. Правда, не всем пришлась по вкусу жесточайшая, почти военная дисциплина, насаждаемая неумолимыми орегонскими мастерами, но зато рабочие имели отличные харчи, теплую постель и даже горячий бассейн; попивая свое субботнее виски, они молились за удачу его милости лорда-владетеля и думали о том, что полновесные кроны размеренно капают на личный счет в далеком городке.

А в душной жаре тропиков мягко шуршали кондиционеры, и молодые аврорские специалисты до хрипа спорили над проектом огромного космопорта: им здорово платили и требовали не сдерживать фантазию, ибо заказчикам хотелось возвести нечто неповторимое.