– Нет! – возразил он. – Лучше послушай… сегодня ночью я понял: все то, что я привык считать счастливыми случайностями, на самом деле таковыми не являются, причины и следствия были четко запрограммированы. Подумай сама.

– О чем, например?

– Хотя бы о том, зачем ему понадобилось гнать меня на Землю… а? Я только на днях узнал, что одной из главных причин, вызвавших войну кланов на Авроре, была абсолютная параноидальность исполнения погрома на Фите. Да! Ни один эксперт – а сколько их там побывало?! – не смог определить род оружия, ни один мемеограф не смог идентифицировать личности нападавших, и тогда они бросились друг на друга с кулаками. Я долго ломал голову: ну на кой же черт нам нужны эти грубые железяки, стреляющие кусками металла? Вот тебе и ответ.

– Всего лишь?

– Нет-нет, Энджи, не только это! В сущности все – хотя бы те же самые отношения с Лукой. Если бы мы не приволокли с Земли целый воз таинственного антиквариата, старый прохвост навряд ли полюбил бы нас с первого взгляда. Конечно, он и по сей день не знает правды о происхождении того товара, но теперь это уже и не важно. Подумай, кем и чем мы были бы без Луки? Ведь я только сейчас понял – нужны были не крейсера лорда Ника, нет, предку надо было втянуть меня в отношения с криминальными баронами. Даже, наверное, так: он хотел дать мне двойную уверенность – с одной стороны, укрепив мою руку хорошей техникой, а с другой – укрепив мой дух победами и вкусом быстрых денег. Ведь именно после наших налетов я понял, что реального противника у нас просто нет, и с той поры остановить меня уже было невозможно! Наверное, я говорю не очень складно, но рядом с тобой мое красноречие почему-то всегда прячется в задницу…

– Это оттого, что ты пренебрегаешь моим расположением, – улыбнулась Энджи и сняла руку с его плеча. – Но ты говори, я слушаю.

– Да, так вот… я заметил одну интересную вещь: все эти «случайности» выстрелили. Так или иначе, но каждая из них сыграла очень важную роль. Девочка, я говорю тебе – это какой-то невероятный покер. Да! Дед мой был чрезвычайно сильным сенсом, его паранормальные способности давали ему огромную власть над событийной канвой – и, убей же меня Бог, он что-то задумал. Я уверен, что он предвидел падение Империи. Что мы делаем сегодня, ты не размышляла на эту тему? Мы меняем привычный мир, наш мир распада и деградации. Все было бы ничего, но после появления корварских посланников во мне впервые зашевелились сомнения. Вдумайся – как он подгадал, а? Рушится устоявшийся баланс сил, и тут на сцену выпрыгиваем мы верхом на всесокрушающей армаде! Наши звездолеты наносят удар, вроде бы и не особенно заметный, но именно он становится решающей каплей. Дальше – Бифорт стремительно жиреет, превращаясь в «мир без ограничений», блистательный лорд Торвард продолжает разбой и экспансию, собирая под свою безжалостную длань все новые и новые миры, невиданный расцвет торговли и промышленности убеждает людей в преимуществах того, что они привыкли считать бедламом, и пожалуйте: золотой орел вновь воспаряет над Галактикой как символ безграничного могущества человека.

Энджи закурила тонкую золотую сигаретку и опустила толстое боковое стекло.

– Все может быть… хоть мне очень трудно поверить во всю эту мистику.

– Мне тоже было очень трудно поверить в существование этого хронотранспорта. А в то, что ты называешь «мистикой», я верю очень даже охотно. И знаешь, мне кажется, что картинку я нарисовал слишком примитивную. Что-то там будет еще… и еще раз «выстрелят» все эти необъяснимые случайности. Гм, а начиналось-то все с одного-единственного старого звездолета!

–…которому нет равных в мире?

– Да, но опять-таки: если бы не орегонская эскадра и «Слай», наши потери могли бы иметь такие размеры, что захват Бефорта обернулся бы нашим поражением – окончательным и бесповоротным. Ты не представляешь себе масштабы риска, на который мы шли. Это со стороны все выглядит легко и просто: ну прилетели, ну постреляли… А появись брэдхэмский легион чуть раньше, они успели бы высадиться, и тридцать тысяч солдат раскатали бы нас в блин. Никакие катера и танки нас не спасли бы. Теперь-то конечно: после такого образцово-показательного разгрома Совет о Бифорте и думать не хочет! Кому охота соваться под пушки корабля настолько огромного, что поразить его нечего и мечтать?

– Послушай, Тор, а как ты сам считаешь: стоит ли нам сегодня строить жизнь по имперским калькам?

Он глубоко вздохнул. Перед глазами пронеслись картины огромных залитых солнцем городов. Миллионы могучих черных кораблей, растянувшись в пространстве величественным боевым полумесяцем, летели в сторону сияющего центра Галактики, сотни и сотни размалеванных драконами и нагими красотками фрегатов и крейсеров срывались со стартовых аппаралей своих зловещих баз, и само пространство, казалось, сжималось, растоптанное величием человеческой расы. Он видел эти картины воочию – предок оставил немало голофильмов имперских времен. Он видел рвущиеся в небо башни многолюдных и богатых миров, видел бесконечные потоки изысканно одетых людей на улицах, он видел их глаза – и они разительно отличались от глаз его современников.

– Мы просто не сможем, малыш. Мы совершенно не такие, какими были они. И к тому же нас слишком мало. Сегодня на всех человеческих мирах живет меньше людей, чем их было в твое время на Земле. Империя пала, и мы с радостным улюлюканьем бросились в прошлое.

…Ночью он не спал. Дождавшись, когда Энджи уснет, Торвард накинул теплый халат и вышел на широкий балкон. На резном мраморном столике стояла бутыль первосортного виски и оправленный в золото бокал. Он плеснул себе треть бокала и уселся в высокое бархатное кресло. Звезды, такие холодные и равнодушные, пышным золотистым ковром усеяли беспредельное черное небо – он смотрел в бездонную пропасть и думал о том, что ехидная судьба, не раз смеявшаяся над человечеством, смеется теперь и над ним.

Чертов дедуля наверняка устроил себе шикарную забаву и сейчас потирает на небесах руки, наблюдая за суетливыми метаниями славного внучка… а может быть, долг был для него и в самом деле превыше всего, и он отвел Торварду роль исполнителя своего последнего, высшего замысла?

Королев глотнул ароматного напитка и облокотился на стол, закрыв лицо руками. «Мы сражались ради будущего», – вспомнил он слова предка. Будущего, которое обернулось прошлым? Суровые тени в щеголеватых мундирах вдруг окружили его, надвинулись из темноты молчаливой шеренгой. Ночной ветерок трепал их черные локоны, шевелил бахромой на золотых погонах, их ладони лежали на эфесах узких офицерских клинков…

– А теперь сражаться должен я, – прошептал Торвард, чувствуя, как к горлу подкатывается вязкий ком, а в уголках глаз набухают крохотные слезинки, – и я, лорд Торвард Королев, владетель бифортский, буду сражаться за всех вас!

Он вернулся в спальню, когда небо на востоке уже засветилось, гася звезды, – тихонько примостился рядом со спящей Энджи, вдохнул теплый аромат ее нежного тела, зашевелившись, она обхватила его обеими руками, и моментально провалился во тьму, успокоенный.

Утро началось, как всегда, с бассейна. Плавая в подогретой воде, Торвард пытался вспомнить видения минувшей ночи – и не мог, они растаяли с первыми лучами восходящего солнца.