Теперь Грациелле стало ясно, почему бракосочетание Альфредо прошло в такой спешке, почему он выбрал в жены эту серую мышку, Терезу Скорпио. Дон Роберто устроил эту свадьбу для прикрытия готовящейся операции. В своем желании отомстить за смерть одного сына он хладнокровно использовал другого.

Грациелла прижала пальцы к вискам. Сейчас ей пришло на ум, что пара, которую дон Роберто нанял присматривать за виллой в их отсутствие, была настолько похожа на нее и Лучано, что никому и в голову не пришло, что хозяева отбыли в Нью-Йорк. Грациелла вспомнила, что ее муж очень смеялся по этому поводу. Она включила магнитофон и почувствовала, как покрывается гусиной кожей: по странному совпадению именно в эту минуту она снова услышала смех мужа, на этот раз — записанный на пленку.

Смех прекратился. В бархатном голосе дона слышалась скрытая угроза:

«За один день мой друг Каролла потерял миллионы. Его людей сгоняли, как безмозглую скотину, он лишился всего, кроме жизни».

Повисло долгое молчание, было слышно, как дон Роберто вздохнул, потом голос Эммануэля спросил, не хочет ли он сделать перерыв.

«Нет, друг мой, не стоит, у нас и так мало времени. Я вздохнул не потому, что устал, а… как это говорится насчет самых тщательно разработанных планов? Забыл, жаль, забыл… ну да ладно, одним словом, все мои тщательно разработанные планы обернулись против меня самого и я оказался не просто в уязвимом, а в очень опасном положении. Нетрудно понять, кто был наиболее вероятным подозреваемым. Слава Богу, у меня оказалось безупречное алиби. Я был в Нью-Йорке, на свадьбе сына, я был в Нью-Йорке!»

На пленке снова возникла пауза, Грациелла знала, что все это время магнитофон был включен, потому что на пленку записался шелест бумаг.

«Продолжайте, пожалуйста, дон Роберто. Я записал себе даты и проверю в полиции, совпадают ли даты взрывов с…»

Дон неожиданно перебил Эммануэля, его голос прозвучал резко, в нем чувствовался сдерживаемый гнев:

«Не забывай, amico, мы не на суде. Будь покоен, друг мой, если я изобличаю самого себя, то полностью отдаю себе в этом отчет. Я нахожусь здесь по одной-единственной причине: из-за Пола Кароллы. Многие, да, многие, будут напуганы, но другие меня не интересуют, я ждал этой минуты двадцать лет».

Эммануэль неуверенно прервал его:

«Но вы должны войти и в мое положение. Если вы изобличите в преступлении самого себя, то я обязан…»

«Ты обязан позаботиться, чтобы не возникло никаких негативных последствий ни для меня, ни для моей семьи, я ясно выразился? Ты понимаешь, о чем я говорю? Ну как, мне продолжать или, может, не стоит?»

Короткое молчание прервал щелчок. Грациелла догадалась, что мужчины, должно быть, пришли к какому-то соглашению. После второго щелчка запись продолжилась, и снова она услышала этот жутковатый смех.

«Покушение Робелло на мою жизнь вынудило Кароллу предложить мне перемирие и даже дружбу. Сейчас я объясню, зачем я припомнил весь этот эпизод. Вот этот подарок мне послал не кто иной, как Пол Каролла. Он должен был символизировать его добрые намерения. Посыльный доставил коробку мне на дом с этой запиской».

Судя по звуку, дон Роберто что-то положил на стол Эммануэля.

«Это не бомба, друг мой, это отрезанный палец Энтони Робелло. Как видишь, кольцо его семьи все еще на пальце, если присмотреться, оно напоминает птичий коготь. Его кличка ему очень подходит, не правда ли? Останки Энтони Робелло, конечно, не считая этого пальца, так и не были найдены, но записка, написанная рукой Пола Кароллы, — это как раз та улика, которая нужна суду».

Дальше Грациелла слушать не могла. Она приказала подать машину и немедленно поехала в центр Палермо, в библиотеку.

В библиотеке Грациелла провела три часа, читая газеты за те дни, когда состоялась свадьба Альфредо и Терезы. Она впервые собственными глазами прочла сообщения о разрушении фабрик, принадлежащих Полу Каролле. Газеты писали, что полиция конфисковала крупнейшую партию наркотиков, заголовки кричали о кровавой вендетте мафии. Грациелла также узнала, что в серии взрывов погибло в общей сложности двенадцать человек.

У Грациеллы возникло такое ощущение, будто все ее воспоминания осквернены, все было не так, как она думала. Под личиной благородного отца и мужа, которого Грациелла любила и уважала, скрывался человек, о существовании которого она даже не догадывалась. Сама того не подозревая, она жила среди смертей и убийств. Хуже того, она жила на деньги, добытые кровавым путем. Грациелла склонила голову и прошептала:

— Да простит меня Господь…

Услышав в трубке голос Грациеллы, Марио Домино вздохнул с облегчением. Он пытался связаться с ней вот уже две недели, но она упорно не отвечала на звонки. Она не проявила интереса к результатам громадной работы, выполненной им самим или под его строгим надзором, не ответила ни на одно из писем, которые он передавал ей с посыльным.

— Как у вас дела?

— Хорошо. Марио, ты можешь разыскать для меня человека по имени Дженнаро Баранца? Мне нужно как можно скорее с ним повидаться.

В голосе Грациеллы Марио почувствовал холодок.

— Грациелла, ты должна со мной встретиться! Я проделал большую работу, чтобы улучшить ситуацию с налогами, однако нам необходимо еще поговорить о продаже компаний.

— В другой раз, Марио, сейчас я ухожу в суд. Не забудь, мне нужен Дженнаро Баранца, когда-то он работал на дона Роберто. Это очень важно.

— Но, Грациелла, то, о чем я говорил, еще важнее, ты должна заняться этим в первую очередь! Тебе надо… — В трубке стало тихо. — Грациелла, ты слушаешь? Прошу тебя, это просто безумие! Как ты велела, я уволил всех сотрудников, но ты хоть понимаешь, что делаешь? Все, что создал Роберто, на что он потратил жизнь…

Не позволив Домино закончить фразу, Грациелла повесила трубку. Когда он разговаривал с ней в прошлый раз, она отдала одно-единственное распоряжение, так озадачившее адвоката:

— Продай все, избавься от всего.

Грациелла хотела получить только наличные, чтобы поделить их между невестками и внучкой. Домино умолял ее не торопиться, подумать как следует, посоветоваться со знающими людьми, однако Грациелла оставалась непреклонной: все должно быть продано. Она даже велела ему выставить на продажу виллу «Ривера».

На следующее утро Марио Домино встал очень рано и поехал на виллу «Ривера», надеясь застать Грациеллу до того, как она уйдет в суд. На воротах стоял всего один охранник, да и тот открыл ворота, даже не спросив у Домино, кто он такой. Расстроенная Адина пожаловалась Марио, что ее хозяйка в последнее время очень мало ест и почти не спит.

— Она все слушает эти записи, я постоянно слышу голос дона… как будто в доме поселился призрак. Синьора так похудела, боюсь, она себя доконает, просто не знаю, что делать…

— Грациелла не показывалась врачу?