не становятся синюшными и оргазм давно угас.

Но блаженство осталось. Впервые за несколько месяцев эти злые мужчины не мучили мои мысли. Я не слышала их голоса. Их смех и жестокие шутки.

И мое тело стало намного легче от этого.

Наконец, он отстраняется, и все, что я могу сделать, это смотреть на него в изумлении-человека, ответственного за то, что он прогнал монстров в моей голове.

Они вернутся, но Зейд тоже никуда не денется.

«Спасибо», — шепчу я.

Он закрывает глаза и нежно прижимается своими губами к моим.

«Ты всегда будешь в безопасности со мной, маленькая мышка. Всегда».

Чувствуя прилив сил, я извиваюсь в его руках и рву его пиджак, пуговицы разлетаются. когда его горячие глаза встречаются с моими, а его язык медленно проводит по его нижней губе. На его щеке красное пятно от моей окровавленной руки, и от этого зрелища мои глаза чуть не закатились.

Он выглядит таким чертовски диким, и я думаю, что мои яичники сейчас взорвутся. Я забеременею только от одного этого образа.

«Ты уверена, что хочешь пойти туда?» — спрашивает он, его голос пронизан грехом.

«Это то, чего я хочу», — говорю я мягко, хотя и с дрожью.

Он приподнимается, и материал скользит по его рукам. Затем я собираю его рубашку на пуговицах, пока не обнажился его пресс, вместе с темными татуировками, нанесенными на его плоть. Кладу руки на его твердый прес, кровь размазывается по его коже, я толкаю его дальше вверх, но он останавливает меня.

«Не дави на себя слишком сильно. Дело не во мне».

Когда он наклоняется вперед, я кладу руку ему на грудь и толкаю его назад. Его разноцветные глаза удивленно округляются по краям.

— Дай мне попробовать, Зейд. Я пока не собираюсь тебя трахать. Я просто хочу прикоснуться к тебе.

Глава 33

Бриллиант

Я никогда раньше не видела Зейда нерешительным. Только сейчас, когда он придирчив в каждой йоте моего выражения, чтобы определить, стоит ли ему позволить мне прикоснуться к нему.

Затем, словно монстр, разрывающий плоть, его зверь берет верх. Он схватил меня за челюсть, приблизив мое лицо к своему.

«Думаешь, ты готова ко мне? Давай посмотрим, как далеко ты готова зайти, чтобы доставить мне удовольствие».

Он поднимает меня с себя, отбрасывая в сторону, затем встает, делая паузу, чтобы посмотреть вниз на меня с нечитаемым выражением. Его лицо разглажено до холодного мрамора.

Отвернувшись, он идет к черному креслу в нескольких футах передо мной. Он сидит там иногда по ночам, если не может заснуть, ожидая всегда наблюдая за мной.

Рядом с креслом стоит маленький столик, на котором стоит стакан с виски.

Он наливает себе три пальца и откидывается в кресле, раздвинув колени и свесив руку через бок, держа стакан кончиками пальцев.

Он смотрит на меня, делает глоток виски, прежде чем вернуться в прежнее положение.

«Ползи ко мне», — приказывает он, его голос грубый, как лавовый камень, но такой же манящий как виски со специями, который он проглотил. «Покажи мне, как красиво ты умоляешь на коленях о моем члене».

Мой живот сжимается от жара, и я чувствую, что мои бедра становятся все более скользкими.

В долю секунды я принимаю решение, хватаю розу и кладу ее между зубами, наслаждаясь небольшими укусами шипов на моих губах.

Медь расцветает на моем языке, когда я выполняю его приказ, ползая на руках и коленях с его драгоценной розой во рту, бедра и груди чувственно покачиваются.

Его глаза загораются, а ноздри раздуваются. Холодная манера поведения исчезает, и сырое желание прорывается сквозь трещины.

Когда я дохожу до него, я опускаюсь на колени и кладу розу на колени.

«Это было достаточно красиво для тебя?»

Он усмехается и допивает виски, ставя стакан на стол.

«Ты так чертовски красива; я хочу вырезать глаза у тех, кто получает привилегию смотреть на тебя», — хрипит он, хищно облизывая губы.

Он приподнимается настолько, что стягивает рубашку через голову, обнажая себя полностью. Мой рот наполняется водой от одного его вида, и я чувствую, как моя кожа покрывается румянцем от того, как греховно аппетитно он выглядит. Что-то в загорелой коже, покрытой черными татуировками… Господи Иисусе, спасибо тебе, Дьяволица, что придумала такого мужчину, как Зейд. Мой взгляд задерживается на шраме, рассекающем его пресс, и я решаю, что хочу быть такой же сильной, как и он. Мой живот сжимается от жара, и я чувствую, что мои бедра становятся все более скользкими.

В долю секунды я принимаю решение, хватаю розу и кладу ее между зубами, наслаждаясь небольшими укусами шипов на моих губах.

Медь расцветает на моем языке, когда я выполняю его приказ, ползая на руках и коленях с его драгоценной розой во рту, бедра и груди покачиваются.

Его глаза загораются, а ноздри раздуваются. Холодная манера поведения исчезает, и сырое желание прорывается сквозь трещины.

Когда я дохожу до него, я опускаюсь на колени и кладу розу на колени.

«Это было достаточно красиво для тебя?»

Он усмехается и допивает виски, ставя стакан на стол.

«Ты так чертовски красива; я хочу вырезать глаза у тех, кто получает привилегию смотреть на тебя», — хрипит он, хищно облизывая губы.

Он приподнимается настолько, что стягивает рубашку через голову, обнажая себя полностью. Мой рот наполняется водой от одного его вида, и я чувствую, как моя кожа покрывается румянцем от того, как греховно аппетитно он выглядит.

Что-то в загорелой коже, покрытой черными татуировками… Господи Иисусе, спасибо тебе, Дьяволица, что придумала такого мужчину, как Зейд.

Мой взгляд задерживается на шраме, рассекающем его пресс, и я решаю, что хочу быть такой же сильной, как Зейд. Человек, который встречал смерть с улыбкой на лице бесчисленное количество раз, только для того, чтобы повернуться и сделать это снова. Снова и снова.

Я нежно провожу пальцами по багровому отпечатку руки на его животе, опьяненная видом того, как он дергается подо мной. Напряжение сгущается до ощущения, что я пробираюсь сквозь лаву.

Через несколько секунд моя челюсть снова оказывается в его руке, его большой палец размазывает точки крови по моим губам.

«Я хочу видеть эту кровь на моем члене», — пробормотал он. «Сними с меня пояс».

Повинуясь его приказу, металл цепляется, когда мои пальцы ловко расстегивают пряжку, и всплывают воспоминания о том, как он обматывал этот пояс вокруг моей шеи, когда он трахал мой рот.

Я хочу этого снова, но знаю, что