Шон: «Спасибо. Что ты, я совершенно неспокойный! Как только вижу стопки книг по нейро, то меня сразу начиняет трясти в неизвестном танце обезьян»

Я улыбнулась и покачала головой, набирая ответ.

«Смотри не залети, а то такая „любовь“ опасна»

Шон: «Какая ты добрая, сразу видно учишься на хирургическом. Да ты спасешь мир, Ливи!»

Я снова перечитала послание, и мой рот приоткрылся сам по себе. Душа покинула на секунду тело и вернулась. Ливи. Только он так меня называл. Только Гранд.

Выключила телефон и быстро положила его на тумбочку, как будто от этих действий это обращение исчезнет или изменится.

Да что за злая шутка?! Отложив конспекты, я выключила лампу и проверила будильник.

Ночью я спала беспокойно, мне снился Гранд, но его образ менялся на Шона и обратно. И я уже не могла понять, кто где, и кто рядом. Один тянул меня к себе, а другой в противоположную сторону. Возвращались воспоминания, где Гранд отвергал меня.

Проснувшись и сев в постели от этого кошмара, я вытерла холодный пот и закрыла лицо руками. Опустившись обратно на подушку, я посмотрела на будильник: до пробуждения ещё полтора часа. Я пыталась снова уснуть, но ничего не вышло. И я, включив прикроватную лампу, села и взяла конспекты вместе с айфоном.

Я снова открыла переписку с Шоном, где он прислал новое сообщение.

Шон: «Видать, пошла уже спасать этот неблагодарный мир. Спокойной ночи, Ливи»

Нет, мне это не показалось. Он действительно называл меня, как Гранд. Грудь начала вздыматься быстрее, и я, пересилив себя, написала ему ответ.

«Доброе утро. Не называй меня Ливи!!!»

Отправив его, я встала и первым делом выглянула за дверь, ожидая пустой коридор. Моя ехидная улыбка тут же сошла на нет, ведь новое письмо было уже там, а на нём помимо старых роз, новая – радужная.

– Козёл, – прошипела я, но взяла ни в чем не повинные цветы и конверт и вошла к себе.

Вернув розы на место в вазу, я разорвала бумагу и открыла послание.

«Надежда может быть самой жестокой вещью в мире, и бывает так, что самое большое, что может один человек сделать для другого – это убить безнадёжную надежду»

Я усмехнулась и потёрла глаза.

О да, я много знаю о надежде и о том, как её разбивают без возможности исцеления. Гранд стал для меня палачом, а я оказалась для другого человека. Животный мир. Ненавижу!

Субботу я провела за чтением книг и даже не выходила на улицу, только пиццу заказала, чтобы перекусить. Лайла улетела снова к Коулу, Шон не писал, видно, обиделся, Реджи отправилась по магазинам искать подарок Тео вместе с Кори. И я поняла, что одна. Мне комфортно. Слишком комфортно. Отпустить пока не получалось, как и не думать о Гранде, смотреть фото на ноутбуке и реветь. Замечательная перспектива.

Интересно, когда закончатся слёзы, что я буду делать? Я привыкла уже к тяжести в груди, но вот несварение из-за моего обеда стало открытием. В итоге я лежала в постели весь вечер и уснула, а Реджи так и не вернулась.

Утром, собравшись в душ, я уже ожидала новое послание, и оно не застало меня врасплох. Это был точно не Шон, ведь он у родителей и больше не писал.

Подняв с пола зелёную розу, я вошла к себе и поставила её к букету. Реджи сладко сопела, а я крутила в руках конверт. Всё, что мне и осталось, читать отрывки из романа от какого-то маньяка.

«Я никогда тебя не забуду, до самой смерти не забуду. А жить я буду долго, очень долго, это будет мне наказанием»

Я нахмурилась на это послание. Почему наказанием, ведь я тебя не знаю?

По хрен, придурок. Я швырнула лист к остальным и вышла из комнаты. Надо было выйти из дома. Надо заставить себя жить. Надо перестать надеяться.

– Ты куда? – Удивилась моим сборам проснувшаяся Реджи.

– Гулять, – бросила я, подкрашивая ресницы.

– С Шоном?

– Одна.

– Ага, ты красилась последний раз… даже вспомнить не могу, – с усмешкой произнесла она, а я фыркнула.

Натянув на себя синие джинсы, я достала белоснежные угги и в тон им пальто. Буду снеговиком, Рождество ведь скоро. Реджи наблюдала за моими сборами с нескрываемым интересом.

– Ему понравится, – сделала она замечание. – Забыла духи.

– Отвали, Редж, серьезно, бесишь, – прошипела я, но брызнула на себя духами.

– Хорошо погулять, пусть Шон тебя трахнет, – услышала в спину и хлопнула дверью.

Поправив сумку, я вышла из общежития и вдохнула морозный воздух. Нос приятно защекотало, и я улыбнулась. Люблю зиму, люблю снег. Все вокруг превращается в сказку, а утро – это невообразимое таинство, а особенно воскресное. Тишина вокруг и редко мелькающие машины. Решила, что сегодня я буду пешком и пошла по тропинке в сторону дороги, чтобы сесть на автобус. Надев наушники, я нашла в айподе самые завывающие песни и довольно села ожидать транспорт.

Магазины ещё были пусты, и я спокойно ходила по рядам с одеждой, думая, что подарить брату. Телефон подал признаки жизни, и я посмотрела на входящий. Шон.

– Привет, – ответила я.

– Привет, Лив, – он сделал ударение на имени, а я улыбнулась.

– Спасибо, я не люблю, когда меня зовут Ливи, – пояснила я.

– Я догадливый парень, – хмыкнул он.

– Как родители?

– Достали, сегодня сваливают, и свобода. Я уже въехал на территорию Гарварда. Не хочешь выйти?

– Я уже вышла, в торговом центре, – сказала я, рассматривая косметику.

– О, брось сообщение с адресом, и я подъеду, если конечно…

– Я брошу, – перебила я его. – Позвонишь, как войдёшь.

– Окей.

Я отключилась и, скопировав ему своё местоположение, отправила, продолжая изучать прилавки с мужским парфюмом. Невозможно придумать, что подарить тому, у которого уже всё есть.

Шон позвонил через двадцать минут, и я сказала, что в магазине «Nike». И через несколько минут парень вошёл в него. Он даже ходил, как Гранд. Тёмно-зелёное пальто развивалось при каждом шаге, белый свитер под горло и бежевые джинсы идеально ему подходили, волосы были, как всегда, подняты вверх, а на губах играла знакомая полуулыбка. Я сглотнула от кома в горле и через силу улыбнулась.

– Привет, – он остановился в шаге от меня.

– Привет, – я приподнялась на носочки и чмокнула его в щеку.

В нос ударил парфюм, который я знала наизусть, который засел так глубоко, что казалось, сама пахну им изнутри. Как такое возможно? Глаза неприятно заслезились, и я сморгнула, а парень опешил.

– Прости, – я отошла от него и вернула своё внимание на кеды.