на происходящее. С одной стороны, ей тоже не хотелось отдавать Ариена Матери Ар'тремон, но с другой — в этом не было ничего странного. Обычная ситуация. Точно так же когда-то её отец стал отцом Шиина. Ная привыкла жить среди тех, для кого такой выбор партнёров был нормой, Ариен же вырос в среде тех, для кого это были просто игры вышестоящих — в тех статусах, которыми обладали его родители, всё было намного проще. Вероятно, в его понимании, если бы он стал отцом, это бы означало, что и забота о ребёнке и о его судьбе легла бы на него, но в записке Матери Ар'тремон об этом не было ни слова, и здравая часть его сознания тоже говорила ему, что сам он женщине нужен не больше чем на несколько часов, а потом она про него и не вспомнит, но что-то всё равно не давало ему покоя. Ная незаметно бросила внимательный взгляд на всё ещё сидящего на диване и смотрящего перед собой Ариена и вздохнула:

— Что тебя так беспокоит?

— Это совершенно не то, чего бы я хотел… — Эмиэль уже развеял заклинание подавляющее его способность контролировать эмоции и теперь мечник наконец-то мог думать о ситуации более-менее трезво.

— Я понимаю, — подойдя, Ная нежно погладила его по щеке, — я, правда, понимаю. Я бы тоже не хотела. Но с другой стороны, всё это не имеет никакого значения — ты так и останешься моим и только моим. Пойдём, попробуем поговорить с Айюной, может она ещё откажется. А если нет, посмотрим, как это использовать.

— Она уже всё для себя решила, — со вздохом возразил Ариен, поднимаясь с дивана.

— Надо было оставить заклинание, пусть бы посмотрела на такого тебя, может, и желание бы пропало сразу, — хохотнула Ная, выходя из комнат и утягивая за собой за руку Ариена.

Мечник, идя у неё за спиной, недовольно скривился в ответ на этот комментарий, но говорить ничего не стал. Он и сам понимал, как выглядел со стороны последние минут двадцать.

— Знаешь, — продолжала Ная, — а мне ты и таким понравился. В глазах паника, дыхание срывается, вопишь, как сумасшедший…

— Хватит издеваться, — не выдержал Ариен, — в том, что я боюсь тебя потерять, нет ничего смешного.

— А в том, что потенциальный секс доводит тёмного эльфа до истерики, есть, — хихикнула женщина.

— Это не просто секс, — возразил Ариен.

— Для тебя кроме просто секса ничего не будет. Воспринимай это как возможность отыграться за те два года, что она тебя мучала. Наконец-то можешь воплотить всё, о чём тогда думал, — пожала плечами Ная.

— Я тогда думал о том, чтобы быть с любимой женщиной. И это я уже давно воплотил, — с нажимом ответил на очередную шутку Ариен. — Чего ты развлекаешься? — увидев в ответ очередную улыбку, возмутился он: ему вся эта ситуация совершенно не казалась забавной. Он абсолютно не видел, чему можно было радоваться, когда ему предстояло пойти против своих желаний и принципов.

— А почему нет? — хитро сощурилась Ная. — Мужчина, от которого хотят детей даже Матери настолько предан мне, что впадает в истерику от одной мысли…

— Не продолжай… — взмолился Ариен, поняв, что женщина во всем этом видела по большей части новый повод для гордости, а не причину переживать. Ариен для неё всегда был наградой, её победой над правилами, Матерью Ар'тремон, Богами и даже смертью. А сейчас у неё просто появилась ещё одна причина считать его номером один. Наверное, если бы Ариена волновали такие вещи, он бы тоже мог гордится, что его выбрала сама Мать Ар'тремон, но ему было всё равно, и единственное, что имело для него сейчас значение, было то, что Ная по-прежнему считала его лучшим для себя.

— В общем, я явно победила в этой игре, — оскалилась Ная, подтвердив мысли Ариена, — сейчас у меня будет просить разрешения переспать с моим мужчиной сама Айюна Ар'тремон!

Ариен невольно закатил глаза. Радовало по крайней мере то, что для Наи, это, действительно, похоже, ничего не меняло, и даже если просьбу Матери Ар'тремон придётся исполнить, на её отношении к нему это никак не скажется. Но ощущение того, что его добровольно вели на казнь, мечника всё равно не покидало. Не так он себе представлял своё становление отцом. Он видел Наю, он видел, как он и отряд всё время её беременности будут рядом с ней, видел, как Аэн будет помогать ей рожать, видел, как он сам возьмёт на руки их ребёнка, увидит такие же глаза цвета запёкшейся крови, как у Наи, как этот ребёнок будет расти на его глазах, видел, как он будет улыбаться ему, слышал его смех, видел, как будет играть с ним, как будет учить его владеть оружием… Ная же даже не думала о детях, и все разговоры с ней на эту тему заканчивались одним и тем же: «когда придёт время, это будешь ты, но сейчас я не хочу,» — говорила она. И Ариен не настаивал, понимая, что ещё действительно не время, но представлять себе молодую девушку с глазами Наи и его собственными чертами лица ему ничего не мешало.

Размышляя об этом сейчас, когда эмоции схлынули, Ариен понимал, что всё это не потеряно, просто ему было грустно осознавать, что, вероятно, его первый ребёнок будет совсем не от той, кого он любил. Его с его характером скорее всего даже не подпустят к ребёнку, чтобы он не портил его своими странными взглядами на мир. С одной стороны, это было хорошо — от него ничего не требовалось, но с другой — это было несправедливо: даже если ребёнок не от Наи, это ведь всё равно будет его ребёнок, а он даже не будет знать его. У него не будет шанса что-то для него сделать. Может быть, когда этот ребёнок вырастет, у него и будет возможность подойти и сказать: «Привет, я твой настоящий отец». Только смысла в этом уже не будет. Время, когда он был нужен рядом, уже пройдёт. В лучшем случае у них, вероятно, будут такие отношения как у Наи с её отцом, но на этом и всё. Ариен вздохнул. Но если смотреть на это с другой стороны, то для него ничего не поменяется. Вообще ничего. В целом, можно было сказать, что это