жизнь в плантациях Тон-Ата и многолетнее общение с ним научили меня мыслить. Даже такого человека как Рудольф-пришелец я могла бы чему-то и научить. Хотя бы хорошим манерам. Не вкусив пока настоящих и полноценных с ним отношений, я воображала, что уже никогда не попаду в зависимость от него. Что я его мудрее, пусть он и старше, пусть и обладает своим запредельным космическим опытом. Его опыт чисто-практический, пространственный, технический, а моё восприятие жизни глубже и ближе к её сути. А для этого можно и всю жизнь просидеть на одном месте.

— Каким же будущим программировалась наша с тобой встреча, спустя девять лет? — сама я не знала этого ответа.

Он пожал плечами, — В данном случае, тут всего лишь моё личное сумасбродство.

— А если я скажу, что… что… разве не будущие дети, жаждущие воплощения, направляют порой людей соединиться вместе?

— Дети? Создавать-то их приятно, а вот как быть с последующим питанием-воспитанием?

— Как и заведено традицией тех, кто всё же обладает разумом в отличие от зверушек. А и те заботятся, — ответила я. — Тебя же, вон какого большого и умного, напитали-воспитали твои родители…

— Воспитанием детей у нас заняты общественные структуры гораздо больше, чем сами родители, — он не ответил на поставленный вопрос, развив тему про земное воспитание. — И хорошо ли такое вот воспитание, вопрос до сих пор дискуссионный. Что же, в таком случае мы отличная пара двух психически неуравновешенных существ. А встреча стала возможной лишь потому, что я того захотел. Пойми же, в процессе этой гонки с препятствиями, устроенной тобой, я всё равно догоню тебя в эмоциональном азарте, но любви ты можешь и не дождаться в итоге.

— Конечно, столько лет уже прошло, надеяться на прежнее чувство с твоей стороны глупо… — пробормотала я. — Да и что, собственно, было, чтобы о том помнить…

Он развернулся и быстро пошёл от меня прочь, в глубину лесопарка.

— Подожди! — испуганно крикнула я ему в спину. — Ты так и не извинился за ту выходку, когда издевался надо мной в машине, а потом выпихнул меня прочь, и я упала…

— Ну, хорошо, — он остановился и дождался, когда я к нему подойду. — Я виноват. Тебе стало легче?

— Нет. Мне всегда нелегко, когда я вижу тебя. И становится ещё тяжелее, когда я понимаю, что от нашего прошлого ничего не осталось…

— Что было у нас с тобой, чтобы говорить «наше прошлое»? Никакого «нашего прошлого» не существовало! Сама же только что это сказала! И… — тут он замолчал, задумчиво глядя на меня, — Знаешь что, если ты захотела от скуки приобрести себе домашнее прирученное животное, то поищи кого другого для своих игр соломенной вдовушки. Я не собираюсь тебе ни в чём мешать! Мне жаль своих непомерных и вполне себе глупых затрат на то, чтобы ты тут оказалась, конечно… Но сама ты не такая уж и потеря для меня!

— Какое животное? О чём ты? — я до того растерялась, что тронулась за ним следом и ухватила его за руку, чтобы получить разъяснение. — Почему вдова из усохшей травы? Ты имеешь в виду, что я… увяла? — и у меня задрожал голос.

Он ответно взял меня за руку, вытянув из моих зажатых пальцев скомканные трусы. Не разглядев, что это, он бережно промокнул ими моё лицо от слёз, — Маленькая плакса, — выражение его глаз мало увязывалось с его же речами. Глаза излучали снисхождение пополам с нежностью, — Ты как была, так и осталась сущей девчонкой и по уму, и по облику. Сказка есть такая про соломенную вдову. Потому что она полюбила жениха, сделанного колдуном из соломы. По прошествии времени, соломенный муж стал портиться и сбежал от неё, в конце концов.

— Какая грустная сказка, — улыбнулась я, неосознанно сжимая его ладонь, ощущая прежнее доверие к нему, наполняясь ласкающим теплом, исходящим от его руки, — Почему же ты думаешь, что я ищу животных радостей? Разве я настолько низка в твоём мнении?

— Я лишь хотел сказать тебе, мне не нужна вторая Гелия!

— Я и не собираюсь ею становиться, — я глядела на него снизу вверх, тая от своей неисцелимой любви к нему. Я без слов говорила ему: найди нужные слова, оставь свой натиск для более подходящего места. И я приму его без сопротивления…

— Ты и не сможешь никогда стать ею, — ответил он. — И не надо тебе к тому стремиться. Я по-человечески уважаю твой выбор автономного и независимого существования. Ты реальная труженица и умница. Твой талант и личное развитие уже не нуждаются в том, что я обещал тебе когда-то. В дальнейшей учёбе в этом городе. Твой бывший повелитель с океанического острова дал тебе отличное образование, насколько я понимаю. Ведь он был наместником на одном из островов? В стране Архипелага существует такая же Коллегия управителей, как и в континентальной Паралее?

Я молчала, не желая посвящать его в то, что никаких наместников там не существует. Тон-Ат повелитель всего океанического Архипелага. Но узнав о таком вот положении дел, Рудольф мог сильно озадачиться этим и уж точно отвлёкся бы от меня в данный момент времени. У землян сформировалось неправильное понимание всей ситуации с положением дел как в Паралее, так и в Архипелаге.

— Я вовсе не собираюсь тебя принуждать к тому образу жизни, который претит твоей душе. Живи как тебе и хочется. А то, чего не хватает, я с превеликим удовольствием дам тебе…

Тут я опять разомлела, и предложи он мне, пошла бы за ним пешком в его хрустальную пирамиду прямо сейчас. Но он этого не предложил, — Как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, я всегда буду защищать тебя от троллей в их попытке снести отсюда или разграбить твой бизнес. Ты вторая женщина, к которой я испытываю такое чувство, что время над ним не властно. Девять лет не малый срок, а для меня всё происходило будто девять дней назад.

— И для меня тоже… Гелия как твоя возлюбленная вела себя очень плохо с тобой, но я никогда не смогла бы лгать даже в мелочах….

— Разве эта химера была настоящей женщиной? Она не была моей любимой женщиной!

— Кто же тогда? — я ожидала, что он скажет: ты…

— Она осталась на Земле. Видишь, я тоже не могу тебе лгать даже в мелочах. Поэтому я и дорожу нашими отношениями даже после твоего предательства, когда ты сбежала на целых девять лет! Оставила меня с лёгкостью!

— Ты забыл о том, что стало тому причиной?! — у меня даже дыхание сорвалось