Тот пожимает ее и чуть заметно отступает назад.

— Хорошо тебе долететь, — говорит он, Рус кивает.

— Спасибо.

— Ди и пацанам привет, — это снова я. Рус опять кивает, кусает губу и поднимает глаза на Ольшанского.

— Демид, — окликает его, тот наклоняет голову набок, — я хотел сказать… Я… Мы… Мы не знали.

Ему трудно говорить, он мучительно выдавливает из себя слова, и я прихожу на помощь.

— Да, Демид. Мы действительно верили всему тому, что рассказывала нам мать. А спрашивать у отца было поздно. Прости.

— Мы очень виноваты перед тобой, — добавляет Рус.

Демид ничего не говорит в ответ. Сцепляет руки перед собой и чуть наклоняется вперед, давая понять, что наши извинения приняты.

Рус смотрит немного разочарованно, он явно ждет каких-то других эмоций. Возможно, ответных слов или действий.

Ему простительно, брат в последнее время имел меньше дел с Демидом чем я. Он не помнит по детским воспоминаниям, что побелевшие костяшки пальцев и желваки на скулах это и есть все его эмоции. Которые у него там, глубоко внутри. Которые он сдохнет, а не покажет.

Или мне его проще понять, потому что я такой же?

Зато Рус у нас другой. Идет к машине, на полпути останавливается. Резко разворачивается, быстро идет обратно, подходит к Демиду и порывисто его обнимает. Мы с Демидом оба ошалело переглядываемся.

— Ты не представляешь, как я тебе благодарен, Демид. И как я рад, что ты есть. Ты всегда будешь моим братом. Нашим с Русом.

Демид растерянно разводит руками, неожиданно крепко обнимает Руса в ответ и легонько встряхивает.

— Вы ими быть и не переставали, Руслан. Что бы там между нами не было в прошлом, я тоже рад, что вы у меня есть. Лечите парня и скорее вези всех обратно.

Руслан коротко кивает, разжимает руки и оборачивается ко мне.

— Уболтай его забрать свою долю. Меня он не слушает.

— Иди, я завяжу тебе шарфик, — вместо ответа щурится Демид.

— Его уболтаешь, — укоризненно качаю головой.

— Отец так распорядился, а ты упрямый баран, — Рус взмахивает рукой на прощание и идет к машине.

Мы оба провожаем его взглядами, следим как он садится в автомобиль, заводит двигатель и выруливает со стоянки. Смотрим вслед уезжающему автомобилю, пока тот не скрывается в общем потоке.

— Там уже нормально накапало, Демид, — мы продолжаем стоять, только теперь смотрим в небо. — Забери, а? Это же воля отца.

— Поехали, — брат снова уходит от прямого ответа, и я иду к своей машине.

Мы с Русом, как и завещал отец, все это время третью часть прибыли переводили на отдельный счет. Демид отказался от наследства, и теперь я начинаю его понимать. Он не хотел иметь ни с кем из Айдаровых никаких дел. А после того, что мы сегодня узнали, очень сложно его в этом винить.

Черный внедорожник Ольшанского первым съезжает с трассы. Пристраиваюсь ему в хвост и дальше так и едем, друг за другом. Демид уже третий раз меняет адрес, поэтому я просто следую за ним.

Он останавливается возле небольшого домика, и мы вместе входим внутрь.

Мне ее по-прежнему не жаль, даже после того что я сегодня услышал. Да, Сикорский мог быть трижды манипулятором. Но откажись эта сука участвовать в его планах мести, они, возможно, так и остались бы планами.

— Почему так долго? — Лиза по сложившейся традиции встречает истерикой.

Я молчу. Пусть с ней Демид общается, у него получается намного результативнее.

— Итак, дорогая, ты подумала о нашем предложении? — Демид упирается ладонями в стол, Лиза торопливо кивает.

— Подумала. Я согласна. Только выпустите меня.

— Тогда подписывай, — Демид подталкивает к ней документы, которые мы с ним составляли вместе. Сами. Не хотелось впутывать в наши семейные дела кого-то другого.

Первый, отказ от Амира и признание малыша не ее ребенком на основании прикрепленного теста ДНК. Второй, отказ от претензий на Дамира с космически гигантским штрафом, захоти она передумать. И третье, заверенные ее подписью сопроводительные письма к видео, где Лиза на камеру подробно рассказывает по порядку, как все было. С самого начала. При этом не забывая упомянуть, какую конкретно статью уголовного кодекса она при этом нарушила.

Конечно, в наших интересах, чтобы ни одно из этих видео не попало в руки правоохранительных органов. Или не было слито какому-нибудь желтому изданию.

Не хочется, чтобы полоскали имя Адама, а вместе с ним и всей нашей семьи. Так что надеюсь никому не придет в голову откапывать топор войны.

Лиза подписывает все до единой бумаги слишком быстро, как будто боится, что кто-то из нас передумает. Демид собирает их в папку, а я бросаю коротко:

— Собирайся.

— Вы меня правда сейчас отпустите? — она заискивающе смотрит то на меня, то на брата.

— Правда, — отвечаю я.

— Но не совсем, — отвечает Демид.

— Что это значит? — Лиза бледнеет, затем покрывается пятнами.

— За тобой будут наблюдать, — объясняет Ольшанский, — за каждым твоим шагом. И если только посмеешь приблизиться к кому-то из Айдаровых, все видеозаписи сразу пойдут в дело.

— Я не буду, — быстро трясет головой Лиза, — клянусь, не буду.