«Собака могла жить в одной каюте с мужчиной, а девушка, очевидно, не может. Когда отыщут Землю, что меня ждёт? Возможно, меня обязаны вернуть в родной мир согласно галактическим законам. Мать Горда не напрасно об этом упомянула! Проблема, что на Земле оборотней нет, меня быстро сдадут в лабораторию на опыты, стоит только когти выпустить и клыки отрастить, а они, заразы, уже сейчас выдвигаются, реагируя на мою нервозность. Надо научиться их контролировать, у Горда в бытность человеком Тьерром никогда когти и клыки не появлялись. Глаза — мелочь, все решат, что на мне контактные линзы, такие сейчас в моде. Можно закрыть ненормальный цвет глаз синими или карими линзами, и тогда вполне сойти за обычную землянку. Убеждена, что документы, способные пройти любую проверку земных спецслужб, мне во всекосмической полиции мигом организуют, раз уж они даже тело прежнее готовы были вернуть, так что вариант возвратиться обратно на Землю возможен. Но хочу ли я вернуться? Родители меня не признают, их дочь умерла и похоронена, не слишком ли будет жестоко явиться к ним с фразой: „Здравствуйте, я ваша Таня?“».

В глубине души Таня осознавала, что проблема возвращения связана не с глазами и документами, не только с родителями, а с тем, что литэйр всекосмической полиции — не пара для девушки с Земли. Если она мечтает остаться с Гордом, то сделать это можно только задержавшись здесь — в Галактическом Сообществе. Стать его полноправным членом, найти себя в этом множестве миров. Уже не в роли подчиненного животного, не в роли молчаливого раба, все проблемы которого — от пропитания до крова и лечения — решает хозяин. Нет, ей надо обрести себя в статусе свободного чело… разумного существа.

«Свобода — это непросто. Особенно свобода в совершенно незнакомом мире, где я пока — никто. Но я справлюсь», — сжав губы, пообещала себе Таня. Она ещё подумает, как быть с родителями, возможно, посоветуется об этом с психологом, с которым намерен свести её Горд. Однако вариант окончательного возвращения на Землю она рассматривать не будет.

Если ей оставят выбор, конечно.

С тех пор, как обернулся человеком, Горд ни разу не заговорил об их совместном будущем, а то, что она надумала себе, пока они сидели в вольере — это лишь её мечты, её видение их отношений. О страсти к ней Горд говорил, смотрел нежно, проявлял заботу, но о будущем не заговаривал. Глупо говорить о будущем с собакой, а потом некогда было? Потом он сказал родителям, что она — свидетель. Свидетель, на этом всё. О том, что она — пара Горда, говорили Хвар и даже Амели, но сам Горд — ни разу, только попросил проявить к нему нежность и в человеческом теле, любить его человеком, но и то сказал с долей шутки. Что, если она для него — лишь очередная жертва преступления? Одна из тысячи других? Скольких девушек уже успел спасти её полицейский? Наверняка немало! Что отличает её от прочих? Если бы благородный рыцарь, спасающий принцесс от злых драконов, женился бы на каждой спасённой принцессе, то ему пришлось бы завести гарем!

Возможно, мимолётное увлечение, как следствие пережитого ими совместного плена, — единственное, на что она может рассчитывать с его стороны?

«Меня пока не вернули на Землю, я на его корабле и скоро его увижу. Увижу его отношение ко мне и сделаю выводы», — решила Таня.

В том, что она сама всерьёз и по уши влюблена в бравого литэйра, сомнений у неё не было.

В рабочем кабинете, заставленном неизвестной Тане инопланетной техникой, сидели всё те же лица: Гордеон, Хвар и Грон.

— Всё хорошо? — спросил Гордеон, окинув Таню внимательным взглядом и открыто принюхиваясь.

Таня кивнула, а Амели произнесла с долей удивления:

— Стальные нервы у девочки! Если бы я увидела в зеркале совершенно другое лицо, то моя реакция не была бы такой спокойной, несмотря на все психологические тренинги, что проходила в академии, морально готовясь к вероятности изменения внешности. Если человеку принудительно изменили тело, то обычно он с криком требует вернуть всё, как было раньше.

— Как было — не надо! — невольно вырвалось у Тани. Под перекрёстными взглядами она покраснела и пояснила: — Я сильно болела, будучи человеком, а это тело здоровое. Другое лицо — мелочь.

Её не стали мучить расспросам. Им с Амели налили чаю и выдали по куску домашнего пирога, который действительно оказался восхитительным. Мужчины продолжали разговор, начатый до появления девушек — обсуждали подробности побега Люкиэля. Главная загадочность его побега заключалась в том, что подробностей было крайне мало: согласно сообщению центральной конторы, осужденный Люкиэль просто исчез из своей камеры! Гордеону прислали стерео запись загадочного происшествия: на голограмме было отчётливо видно, как Люк вышагивает из угла в угол в небольшом помещении, стены которого отблёскивают сталью и сверкают магическими переливами. Вот Люк вышел в центр камеры… и пропал! Табло в нижнем углу записи продолжает показывать общегалактическое время, отсчитывая секунды и минуты, слышен истошный вой систем-сторожей, потерявших из виду охраняемый объект, а эльф словно растворился в воздухе: его не замечают ни на одной из камер самой защищенной и закрытой зоны тюрьмы.

Бывший лорд мира Маэль бесследно исчез из камеры более надёжной, чем бронированный банковский сейф!

— Такому фокусу позавидовал бы сам Гарри Гудини, — высказалась ошеломлённая Таня.

— Кто? — заинтересовалась вся компания полицейских.

— В моём мире был такой иллюзионист, мастер трюков с освобождениями и побегами. Например, его надёжно запирали в металлическом бидоне полном воды, завинчивали крышку с шестью внешними запорами, а он умудрялся не утонуть и самостоятельно выйти из него. Однажды Гудини устроил так, что огромный живой слон исчез со сцены прямо на глазах пяти тысяч потрясённых зрителей, — поведала Таня и уточнила: — При этом Гудини не был магом (в моём мире магии нет), а Люк — сильный маг, разве он не мог… ну, скажем, портал открыть?

— Нет, не мог. Любой портал — это сложный маго-технический прибор, его строят усилиями целых народов, на самой развитой планете не более трёх межмировых порталов. Ещё есть секретные порталы, которые использует наше ведомство, но их гораздо меньше. Набарр не открывает портал в твой родной мир, он просто долетает до него на межзвёзднике и убивает свои жертвы, переселяя их разум в другое тело. Для нематериального переноса расстояний не существует, поэтому где находится это тело — значения не имеет.

— А если Люкиэль действительно гений? — тихо спросила Таня.

— И в этом случае он не мог открыть портал: всем осужденным блокируют магические способности, никто не рискует оставлять преступникам контроль над природными стихиями. Снять блокировку без посторонней помощи совершенно невозможно — так же, как невозможно вытащить из ямы самого себя, вцепившись руками в собственную голову.

— Возможно, кто-то его разблокировал?

Возможно, но кто, где и когда?

На эти вопросы Таня ответить не могла. Посмотрев на запись, внизу которой мерцала строчка с временем, и бросив взгляд на настенные часы кабинета, она подсчитала, что с момента побега Люка прошло двадцать часов.