Конечно, Бриггс — в недавнем прошлом моряк и негоциант — не мог похвастаться ни южным (читай: благородным) происхождением, ни серьезным образованием. Но первый его роман «Приключения Гэрри Франко» (1839) имел в свое время грандиозный успех. Да и второй — «Странствующий торговец» (1843) — тоже неплохо продавался. Но Эдгар По умел быть несправедливым — несправедлив он был и по отношению к компаньону. Тем более что другой пайщик журнала, Джон Биско, зачарованный известностью и самоуверенностью По, явно ему симпатизировал.

Летом глухое недовольство вылилось в открытое противостояние. Бриггс попытался выкупить журнал у Биско, но тот, явно не без влияния По, заломил за свою долю несусветную цену. Основатель «Бродвей джорнал» вынужден был отступить и покинул редакцию.

Теперь Эдгар По безраздельно властвовал в журнале. Но дела шли все хуже и хуже. Если прежде, в «Сауферн литерари мессенджер» и «Журнале Грэма», бескомпромиссная критика привлекала читателей, то теперь По явно «перегибал палку» — критические стрелы разили без особого разбора: доставалось не только «никкербокерам», но и тем, кто симпатизировал и поэту, и журналу. Борьба с плагиатом приобретала характер паранойи — для По не существовало авторитетов, ничего не значила дружба. Признаки «заимствований» он нашел даже у Джеймса Лоуэлла, который не только был неизменно расположен к писателю, но, собственно, и «пристроил» его в журнал. Авторы, напуганные политикой еженедельника, отказывались с ним сотрудничать. Число подписчиков медленно, но неуклонно сокращалось.

Опубликовав серию статей о том, как, платя гроши, американские журналы бессовестно эксплуатируют и обирают бесправных литераторов, Эдгар По восстановил против себя многие издания. Он умудрился поссориться и с тем, где недавно трудился, — с «Ивнинг миррор». Газета опубликовала анонимную статью, защищавшую американских авторов от упреков писателя. Э. По ответил. В «Ивнинг миррор» опубликовали следующую. По не смолчал. Те тоже не могли молчать и… пошло-поехало.

Другие журналы также не молчали — печатали поэтические пародии на его «Ворона». «Вещая» птица становилась то совой, то превращалась в бобра, газель и даже в козла. Но если пародии можно считать косвенным признаком популярности, то упреки в плагиате — уже по отношению к нему — конечно, не могли не выводить из себя. Перо его, и без того желчное, наливалось еще большим сарказмом.

Все это, конечно, обостряло полемику, делало ее резкой, озлобленной, и, безусловно, не шло на пользу ни самому По, ни его журналу.

При этом необходимо признать очевидное. Сам По работал как одержимый: 80–90 процентов каждого номера составляли материалы, принадлежавшие перу единоличного редактора. В каждом выпуске обязательно присутствовали один или два его рассказа, одно-два стихотворения, а еще статьи, рецензии, литературные обзоры.

Интересно, что за все время существования под эгидой По в «Бродвей джорнал» не появилось ни одного нового рассказа и ни одного нового стихотворения владельца — он насыщал страницы своего детища уже опубликованным. Но. Нет среди них ни одного рассказа и ни одного стихотворения, которые Э. По — хотя бы немного — не переработал. Все эти прежде опубликованные тексты обязательно дополнялись, сокращались, переделывались. Оригинальными были литературная критика и журналистика.

В октябре 1845 года журнал покинул Джон Биско — к тому времени Эдгар По рассорился и с ним, да и журнал теперь приносил только убытки. По выкупил права на «Бродвей джорнал» за 50 долларов. Их он взял в долг у известного журналиста и редактора «Нью-Йорк трибьюн» Хораса Грили. Но с Биско расплатился не наличными, а векселем — реальные деньги были необходимы, чтобы журнал продолжал существовать.

С уходом Биско началась агония журнала. Понимал ли это Эдгар По? Видимо, да. Но «бес противоречия» мешал ему принять очевидное и смириться, и он продолжал бороться. Письма последних месяцев 1845 года — печальное чтение. По ведет интенсивную переписку, и почти в каждом письме — отчаяние и просьбы (а порой и требования!) дать денег. После длительного — в несколько лет — перерыва он пишет Кеннеди: «…я преуспел и от одного за другим избавился от всех своих компаньонов в „Бродвей джорнал“… Но истощил свои ресурсы покупкой и теперь пишу с просьбой о маленьком займе — скажем, в 50 долларов».

Трудно сказать, рассчитывал ли По на помощь Кеннеди (тот, кстати, не ответил, потому что в то время находился далеко от дома — в Виргинии[314]). Видимо, не очень, потому что в тот же день с аналогичной просьбой обращается в Филадельфию к Руфусу Грисуолду:

«После длительных маневров я преуспел и взял „Бродвей джорнал“ под свой полный контроль. Удача мне улыбнется, если я смогу удержать его. И у меня получится это сделать без проблем с небольшой помощью со стороны моих друзей. Могу ли рассчитывать на вас как на одного из них? Одолжите мне 50 долларов, и вам никогда не придется пожалеть об этом».

13 ноября он обращается к Э. Дайкинку, которого знает только заочно, и просит денег, приводя расчеты, сколько должен получить от издателей из «Уили и Путнэм» («Wiley & Putnam») за книгу рассказов и поэтический сборник:

Чиверс немедленно отвечает, но пишет, что пока не может выслать деньги, поскольку не имеет возможности «самостоятельно распоряжаться финансами семьи».

В отчаянии По посылает письмо двоюродному брату отца — Джорджу По-младшему, банкиру, человеку весьма состоятельному. Послание его эмоционально — смесь вызова, оскорбленного самолюбия и мольбы:

Но родственник — в очередной раз — не помог.

Степень отчаяния Эдгара По можно представить уже по тому, что он обращается к Ф. Г. Хэллеку, которого неоднократно критиковал на журнальных страницах:

«…люди, особенно озлобленные на меня, пытаются сейчас окончательно уничтожить, разрушив „Бродвей джорнал“… Чтобы сохранить его, мне нужно 100 долларов… Если вы сможете одолжить сроком на три месяца всю сумму или какую-то ее часть, я не буду неблагодарен».