Не знаю, что заставило меня поручиться за него сегодня перед Николаем, когда я так легко могла бы сделать так, чтобы Тео солгал, и наблюдать, как мой брат находит способ обрушить на него адский дождь. Даже когда я думаю об этом, маленький голосок в моей голове шепчет ответ.

Я хотела, чтобы Тео знал: когда у меня был реальный выбор сказать правду, я ее сказала. Что всю ложь я говорила, потому что не видела другого выхода.

Я хочу, чтобы он понял, что хотя бы часть из этого была правдой.

И в глубине души я также знаю, что не чувствовала бы этого, если бы не испытывала к Тео чувств.

Это не имеет значения, с горечью думаю я, пока Адрик толкает меня вниз по шатким ступенькам в темный подвал. Того, что он сделал, не простить. Ты знаешь это. Все никогда не будет как прежде, даже если я попытаюсь справиться с этим. Все кончено. Этого не должно было случиться.

Если Адрик запланировал для меня то, чего я боюсь, это все равно не имеет значения.

Адрик срывает цепь, свисающую с потолка, и подвал наполняется резким светом от голой лампочки. Здесь сыро и пахнет затхлостью, и я вздрагиваю, когда он подталкивает меня к одной из кирпичных стен, где я вижу висящее на ней железное кольцо. Сомневаюсь, что я первый человек, которого сюда привели.

— Как ты узнал об этом месте? — Шепчу я, и Адрик усмехается.

— Я слушаю, — говорит он с ухмылкой, хватаясь за наручники, прикрепленные к цепи, проходящей через кольцо. — Это место твой брат использует для того, чтобы держать пленника подальше от дороги, пока он не сможет выпытать из него информацию.

— Тогда они будут искать тебя здесь. — Я смотрю на него, пока он надевает наручники на мои запястья, морщась от холода металла, и у меня сводит живот, когда он отрезает пластиковые стяжки, и я чувствую острое скольжение лезвия по моей коже.

— Нет, не будут, — удовлетворенно говорит Адрик. — Он не ожидает, что я приду сюда. Кто бы из них ни пошел за тобой или оба, они будут ждать, что я отвезу тебя куда-нибудь подальше. Туда, где тебя будет труднее найти.

— Николай и Тео умнее, чем ты думаешь, — плюнула я в него, и он рассмеялся.

— Слишком умны. Достаточно умны, чтобы не смотреть прямо перед собой. — Он отступает на шаг, разглядывая меня. — Итак. Что я должен сделать с тобой в первую очередь?

— Отпусти меня. — Я поднимаю на него глаза, и он мрачно усмехается.

— Этого я не сделаю.

Он протягивает руку и проводит пальцами по моей щеке, а затем отступает назад и дает мне сильную пощечину. Моя голова дергается в одну сторону, а затем в другую, когда он повторяет движение с другой стороны моего лица. Он дает мне еще две пощечины, пока мое лицо не начинает гореть и пульсировать, а в ушах не начинает звенеть, и тогда он хватает меня за подбородок, больно сжимая челюсть, и смотрит в мои глаза своим пронзительным голубым взглядом.

Когда-то мне нравилось, что он смотрит на меня. Я любила его глаза. Я влюблялась во все его черты, как невинная, глупая девушка влюбляется в свою первую любовь.

Ее первое все.

Я не видела тьмы внутри него. По крайней мере, с Тео я знала, что это возможно. Но с Адриком все гораздо хуже.

— Это за то, что ты отказался сбежать со мной, — шипит он. — И за отказ трахнуть меня, когда я пришел в твою комнату в Ирландии, и за то, что дала мне пощечину в переулке.

Он хватает меня за волосы, откидывая мою голову назад и засовывая пальцы мне в рот.

— Как тебе это нравится, маленькая Шлюха? Может, ты предпочитаешь мой член? — Его пальцы двигаются по моему языку, грубо подражая тому, что он делал с моим ртом в прошлом. Его пальцы имеют вкус железа и несвежей спермы, и я задыхаюсь, когда он проталкивает их к задней стенке моего горла, мои глаза слезятся. — Нет? — Адрик ухмыляется. — Это за мое унижение перед твоим дерьмовым мужем. А это…

Он хватает меня за волосы, заставляя опуститься перед ним на колени. Его лицо опухло, выражение искажено болью, но это его не останавливает.

— Это за то, что ты кончила на гребаном члене этой сволочи.

Я знаю, что от этого никуда не деться. И в этот момент, как никогда раньше, я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Я хочу, чтобы все закончилось.

25

ТЕО

— Черт, — вздыхает Финн, услышав мой вопрос о том, где Адрик. — К нему приставлен охранник. Во флигеле на задней стороне участка. Он должен быть в наручниках, и у меня есть люди, которые следят за ним, но…

Он смотрит на меня с тем же напряженным выражением, которое, как я чувствую, застыло на моем лице. Единственный человек, кроме Николая, у которого есть причины хотеть забрать Марику, это Адрик. И Николай забрал бы ее из моего дома еще до того, как она вышла бы из гостиной, если бы он хотел пойти именно этим путем.

— Это должен быть он. — Я уже бегу прочь от дома, Финн идет за мной по пятам. — Мы пойдем и посмотрим.

Мы уже на полпути к флигелю, когда я вижу, что к нам приближаются охранники. У меня все сжимается внутри, когда я вижу выражения их лиц, они ждут наказания, и они его получат. Осторожнее со своим нравом, напоминаю я себе, помня о том, какой хаос он уже причинил.

— Не причиняй им слишком много вреда, — говорю я Финну. — Но держи их под стражей, пока мы с этим разбираемся. — Мне не нужно их допрашивать, чтобы понять, что Адрик ушел, а Финн более чем способен его выследить.

Что мне нужно сделать, так это пойти и поговорить с Николаем.

Это последнее, что я хочу сделать.