тебе, что если у меня будет шанс выпрыгнуть из лодки или с гидросамолета, я это сделаю. Потому что люблю тебя.

Он молчал.

— Я убила Морганхейма, — призналась Одри. — Из-за сестры, что была у меня когда-то…

Тремейн замер.

— Дикки, ты сказал, что любил меня…

Он вскочил, замаячив в темноте.

— Да, это правда.

— А теперь?..

— Я всегда буду любить тебя!

Дикки упал на колени возле койки и оказался так близко к Одри, что мог поцеловать ее прямо в губы…

X

Саймон Темплар сидел за штурвалом крохотного гидросамолета, задумчиво глядя поверх воды. Луна еще не взошла, а осветительные ракеты уже погасли, поглощенные морем. В кабельтове от него неторопливо покачивались на легких волнах огни яхты. Фонарь на корме лодки, которая скрытно преодолевала разделявшее судно и самолет пространство, отражался тысячей огней в ряби на воде.

Святой был один, ибо ожидал, что произойдет нечто забавное. После долгих раздумий он сам написал Дикки Тремейну от имени Патрисии и почувствовал удовлетворение от того, как ясно все изложил. «С красными от слез глазами» — куда уж понятнее. Значит, красный сигнал — опасность. Грудной младенец и то бы понял.

Однако, подлетая, Святой увидел, что яхта не движется, а едва поплавки смочила водяная пыль, поднятая винтами, как от судна отчалила лодка, за которой он теперь наблюдал. Он не мог знать, что Дикки намеренно подал этот красный сигнал, надеясь, что это заставит Святого быть настороже, а остальное поможет обеспечить ситуативное вдохновение. Святой все же обладал хорошей интуицией и не терял бдительности. Он понимал: приближается что-то подозрительное. Вопрос заключался лишь в одном: что именно?

Саймон задумчиво побарабанил по стволу «льюиса», установленного позади на фюзеляже. При вылете вечером из Сан-Ремо пулемета еще не было — на частном самолете он мог бы вызвать толки и пересуды. Однако теперь появился — Святой закрепил оружие на специальной подставке, едва заглушив двигатель. Гидроплан располагался хвостом к яхте, и, развернувшись в просторной кабине, можно было с удобством орудовать «льюисом», держа приближающуюся лодку на прицеле.

Та была уже в каких-то двадцати ярдах.

— Это ты, дружище? — резко окрикнул Саймон.

— Да, я, Святой, — ясно донеслось над водой.

— В таком случае вели своим приятелям лечь в дрейф, Дикки Тремейн. Потому что если они подойдут ближе, их встретит свинцовый душ.

Фразу завершила прерывистая очередь из пулемета. Пять трассирующих пуль светлячками просвистели в воздухе и взрезали водную гладь по курсу лодки. Послышалась отрывистая, лающая команда, и движение замедлилось. Однако сразу же вслед за этим раздался смех, и другой голос проговорил:

— Так это ты и есть Святой?

— Собственной персоной, с нимбом и прочим. А как друзья зовут тебя, дорогуша?

— С тобой говорит Джон Хиллоран.

— Добрый вечер, Джон, — вежливо поздоровался Святой.

Лодка подошла уже достаточно близко, чтобы различить стоящую на корме фигуру, и Саймон навел на нее ствол. «Льюисом» не просто оперировать с микроскопической точностью, однако у этого конкретного пулемета прицел был покрыт светящейся краской, а стоящий силуэт четко вырисовывался на фоне отражения в воде одного из бортовых огней яхты.

— Сообщаю, — проговорил Хиллоран, — что твой друг у меня на мушке, так что советую прекратить огонь.

— Стреляй, будь он проклят! — оборвал его голос Дикки. — Мне все равно. Но здесь еще Одри Пероун, а я хочу, чтобы она спаслась.

— Речь о моей будущей жене, — пояснил Хиллоран, и из темноты снова донесся его хриплый смех.

Саймон Темплар сделал длинную затяжку и утонченным жестом стряхнул пепел в воду.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Я подхожу ближе. Когда причалю, ты спокойно спустишься сюда, в лодку. Если будешь сопротивляться или попробуешь меня провести, твой друг отправится на тот свет.

— Да неужели? — протянул Саймон.

— И никак иначе. Я жажду познакомиться поближе, мистер Святой!

— Так, так, так! — насмешливо проговорил тот, не теряя бдительности.

И тут ему пришлось принять одно из самых отчаянных решений за всю свою карьеру, которая и продолжалась-то лишь благодаря умению быстро и хладнокровно принимать такие решения.

Дикки Тремейн попал в ловушку и находится в той лодке. Это стало ясно еще тогда, когда был подан красный сигнал. Оставалось только дождаться конкретных деталей. Теперь Святой знал их. И хотя он не задумываясь шагнул бы в раскаленную печь, если бы только думал, что тем поможет Дикки спастись, сейчас это было бессмысленно. Если ступить в лодку, вместо одного в переплет попадут двое — и какая им в том прибыль?

Что важнее — в чем тут выгода Хиллорана? Почему он так жаждет пополнить свою коллекцию Святых на борту? Саймон задумчиво покатал сигарету между пальцами и бросил в воду.

«Зачем же, как не затем, чтобы заполучить эту классную штуковину, в которой я сижу? Он хочет забрать ее себе и улететь куда глаза глядят. Опять же — почему? Ну так ведь при нем побрякушек на миллион долларов. И команда потребует свою долю. Однако сложно представить, чтобы он предполагал погрузить на самолет всех матросов. Стало быть, он планирует взять с собой только Одри Пероун, оставив отважных мореходов ждать у моря погоды. Ха! Каламбур, однако…»

И сорвать планы противника можно было, похоже, только одним способом…

Хиллоран совершенно не ожидал какого-либо сопротивления. Во-первых, недавно он пропустил несколько рюмок, во-вторых, был полностью уверен в себе. Все и вся находилось в его руках — Тремейн, Одри, команда, Святой, драгоценности…

Хиллоран не трясся в предвкушении триумфа — он относился к людям иного сорта, — просто наслаждался своим хитроумием. Нельзя даже сказать, что он гордился, — одержать верх в этой игре казалось таким же естественным, как обыграть в покер слепоглухонемого или умственно неполноценного ребенка.

Святого Хиллоран, разумеется, знал только понаслышке, и слухи никогда его особо не впечатляли. Он не учитывал сверхъестественную интуицию противника, способность мыслить и принимать решения с молниеносной скоростью. Не представлял себе и ту степень безрассудной отваги, которая поднимала Святого над обычными искателями приключений настолько же, насколько Уолтер Хэйген[34] выше пенсионера, играющего в гольф для собственного развлечения.

У проблемы существовало одно отчаянное решение, и Хиллоран должен был его увидеть. Однако не увидел — или счел слишком безрассудным, чтобы принимать всерьез. И оказался категорически не прав.

Стоя на корме лодки — черный силуэт четко вырисовывался на фоне поблескивающей воды, — он снова окликнул:

— Я подхожу, Святой. Ты готов?

— Готов, — ответил тот. Приклад «льюиса» вжался в плечо, будто в каменную скалу.

Хиллоран отдал команду, и весла вновь погрузились в воду. Даже знай он, что случится