Только что они обнаружили, что имя Каролины Хеннигер фигурирует и в списке приглашенных в Шарлоттенбургский дворец, и в списке абонентов доктора Салеттла. Маквей позвонил в Лос-Анджелес своему старому другу, кардиналу Чарли О'Коннелу. Насколько было известно, Шолл – примерный католик, жертвующий солидные суммы католическим благотворительным организациям. Кардинал наверняка хорошо его знал. В области религии у Шолла нет никаких преимуществ перед единоверцами. Просьба кардинала выполняется без промедления и без вопросов.

Маквей объяснил кардиналу, что находится в Берлине, куда по удачному стечению обстоятельств приехал и Эрвин Шолл, с которым ему совершенно необходимо увидеться. О'Коннел, не спросив его даже зачем, пообещал сразу же перезвонить, как только договорится с Шоллом о встрече.

– Не забывайте, – предупредил Реммер, когда они с Осборном поднимались по узкой лестнице в квартиру над антикварным магазином, – Каролина Хеннигер не совершала никакого преступления и не обязана отвечать на наши вопросы. Если она откажется разговаривать с нами, извинимся и уйдем.

Осборну не приходило в голову, что есть какие-то ограничения в их деятельности. Он разучился мыслить обычными человеческими мерками, отвык от нормального мира, где люди имеют право не отвечать на вопросы, если не пожелают.

Первая и вторая квартиры были расположены на лестничной площадке последнего этажа, третья квартира, в которой жила Каролина Хеннигер, – в конце длинного коридора.

Осборн первым подошел к двери. Взглянув на Реммера, он постучал. Несколько секунд стояла тишина, потом послышались шаги, звякнула щеколда, и дверь приоткрылась на длину цепочки. Из-за двери на них смотрела привлекательная женщина лет тридцати пяти в строгом деловом костюме с коротко подстриженными волосами цвета «перец с солью».

– Каролина Хеннигер? – вежливо спросил Осборн.

Она посмотрела на него, потом перевела взгляд на Реммера.

– Да, это я.

– Вы говорите по-английски?

– Да. – Она снова посмотрела на Реммера. – Кто вы? Что вам нужно?

– Я врач, доктор Осборн из США. Я хотел бы встретиться с вашим знакомым, доктором Салеттлом.

Женщина внезапно побледнела.

– Извините, вы ошиблись, – сказала она. – У меня нет такого знакомого. До свидания.

Каролина Хеннигер захлопнула дверь. Осборн и Реммер услышали, как она с кем-то заговорила. Звякнула цепочка.

Осборн снова постучал и громко сказал:

– Пожалуйста, не уходите, нам нужна ваша помощь!

Они услышали, что она с кем-то говорит, потом – отдаленный звук закрываемой двери.

– Она уходит через черный ход! – Осборн рванулся к лестнице.

Реммер схватил его за плечо.

– Доктор, я вас предупреждал. Она имеет на это право, тут уж ничего не поделаешь.

– Нет! – оттолкнул его руку Осборн.

* * *

Маквей и Нобл рассуждали о возможной роли доктора Салеттла в истории с безголовыми телами, когда увидели выбежавшего из подъезда Осборна.

Он махнул им рукой и исчез за углом.

Он подбежал к бежевому «фольксвагену», в котором уже сидели Каролина Хеннигер и мальчик-подросток.

– Подождите! – крикнул Осборн.

Каролина Хеннигер хлопнула дверцей и включила двигатель.

– Пожалуйста, мне нужно поговорить с вами!..

Скрипнув покрышками, машина сорвалась с места.

Осборн бежал позади, выкрикивая на ходу:

– Пожалуйста, подождите!.. Я не причиню вам никакого вреда!..

Маквей и Нобл едва успели отскочить, когда бежевый «фольксваген» вывернул из-за угла.

* * *

– Не вышло, ничего не поделаешь, бывает и такое, – сказал Маквей, когда они садились в «мерседес» Реммера.

Осборн посмотрел в зеркальце. Реммер был сердит на него.

– Вы же видели, как она побледнела, когда я упомянул имя Салеттла! Клянусь, она его знает! И Либаргера тоже, пари готов держать.

– Может, вы и правы, доктор, – спокойно произнес Маквей, – но она – не Альберт Мерримэн, и нельзя пытаться ее убить, чтобы заставить отвечать на наши вопросы.

Яркий солнечный свет лился в иллюминаторы шестнадцатиместного самолета корпорации, пробившего плотный слой облаков. Предстоял полуторачасовой полет на северо-восток, в Берлин.

Джоанна, сидевшая в глубине салона, прикрыла глаза и расслабилась. Швейцария – прекрасная страна – осталась позади. Завтра в это же время в аэропорту Тегел она будет ждать рейса на Лос-Анджелес.

Напротив, через проход от нее, в кресле мирно дремал Элтон Либаргер. Его, может быть, и тревожили предстоящие события, но он не показывал виду. Доктор Салеттл выглядел бледным и усталым, он сидел в крутящемся кресле лицом к нему и что-то строчил в записной книжке с черным кожаным переплетом. Он посматривал на Юту Баур, срочно прилетевшую из Милана, чтобы прибыть в Берлин одновременно с ними. Позади нее племянники Либаргера Эрик и Эдвард были поглощены увлекательной шахматной партией.

Присутствие Салеттла, как всегда, действовало на Джоанну угнетающе. Она усилием воли заставила себя думать о Келсо, маленьком сенбернаре, которого подарил ей фон Хольден. Перед отъездом она сама накормила щенка, выгуляла его и расцеловала. Завтра собаку прямым рейсом отправят из Цюриха в Лос-Анджелес и продержат там несколько часов до ее возвращения из Берлина. Потом они поедут в Альбукерк и через три часа уже будут дома, в Таосе.

После того как Либаргер заставил ее посмотреть видеозапись, первой мыслью Джоанны было обратиться к адвокату. Но, обдумав возможные последствия этого шага, она засомневалась. Мистеру Либаргеру любое разбирательство причинило бы непоправимый вред. А Джоанне слишком дорого было его благополучие, она не могла так поступить с ним, к тому же он виноват не больше, чем она сама. Но вспоминать обо всем этом было ужасно. Ей хотелось одного – поскорее покинуть Швейцарию и забыть, забыть все. Но появился фон Хольден со щенком на руках и с мольбой о прошении в глазах… На прощание он оставил ей чек на безумную сумму. Корпорация приносит свои извинения… Чего ж ей еще желать?

Правильно ли она поступила, приняв чек? Зря она предупредила Элли Барс, старшую сестру «Ранчо-де-Пиньон», что она приступит к работе сразу же, как только вернется. С такой-то прорвой денег! Зачем ей работать? Господи, полмиллиона долларов! Теперь ее главная забота – найти хорошего поверенного, чтобы вложить деньги в выгодное и прибыльное дело, и можно ни о чем не беспокоиться. Конечно, пару новых платьев она себе купит, но не больше. Правильно вложить деньги – это самое умное решение, что можно сделать.

Мигнула красная лампочка телефона, стоявшего возле нее. Джоанна с недоумением посмотрела на аппарат.