Караджа-паша бесстрашно рубил врагов своим изогнутым клинком, стараясь добраться до молодого рыцаря в серебряной кирасе, который столь же мужественно набрасывался на турецких сипахов, поражая одного за другим.

Османский полководец был совсем рядом и успел разглядеть черного орла на груди юноши, когда еще с десяток боевых горнов прозвучали вдали.

Турки оторопели – сразу с трех сторон на них неслись всадники с темно-синими знаменами. Один из них, выкрикивая что-то на своем варварском языке, кинулся на Караджу, и лишь Аллах уберег османского полководца от верной гибели. Остальным туркам повезло куда меньше…

* * *

Мирча идет в атаку

Мирча летел вперед на своем пегом рысаке. Сабля его то и дело взмывала вверх, для того чтобы, очертив дугу, обрушиться на голову врага. На своем пути Мирча не щадил никого – он желал расквитаться с османами за гибель своих товарищей, за родных братьев, которые ныне томились в султанском плену, за страну, которая десятилетиями изнывала под гнетом иноземных хозяев.

Яростная атака валахов произвела на турок ужасающее впечатление. При виде бесстрашного княжича и его закованных в сталь телохранителей магометане бросались врассыпную, но тут же падали, пронзенные стрелой или копьем. Вскоре турки стали отступать, но о победе христиан говорить было еще рано – в бой вступали сипахи – хорошо обученные османские всадники, костяк армии султана. Размахивая булавами и стреляя из луков, они сумели сдержать натиск валашкой конницы.

Воины сшибались и падали, продолжая схватку по колено в грязи, среди трупов людей и лошадей, захлебываясь от потоков дождя, что обрушивался с небес, словно в дни Великого потопа. Боевое безумие достигло апогея. Крики боли погибающих, ржание обезумевших лошадей и лязг железа соединились в единый звук. Звук смерти.

Многие, получив смертельные раны, выкрикивали проклятья и бросались на врага, другие рубили всех без разбору, а третьи, потеряв остатки мужества, напрасно молили о пощаде.

На холме показался могучий черный жеребец, из ноздрей его шел пар, а глаза налились кровью. Всадник внушал не меньше ужаса. Шлем этого воина был сделан в форме драконьей головы, и точно такой же символ был изображен на его черно-алых доспехах. Эти отличительные знаки были прерогативой рыцарей тайного христианского Ордена Дракона, и все знали, что в войске Владислава есть лишь один человек, имеющий право облачаться в подобные доспехи. Им был валашский господарь Влад Дракул76, который, опасаясь за жизнь своего сына, решил вмешаться в ход битвы.

– Отец! – Мирча радостно вскинул окровавленный клинок, приветствуя князя. – Решил разделить со мной лавры победителя турок?

Дракул не обратил никакого внимания на горделивые слова княжича и, лишь кивнув скакавшим рядом с ним гайдукам, помчался вперед, со всего размаху врезавшись в сипахов и смешав их строй. Этот удар окончательно подорвал решимость османов продолжать сражение, и они обратились в беспорядочное бегство, подобное тому, какое совсем недавно продемонстрировали солдаты Чезарини.

«Не уйдете!» – решил про себя Мирча. Скомандовав общий сбор, он первым бросился догонять отступающего врага, уводя за собой весь свой отряд. Турки уже не сопротивлялись, а лишь пытались спасти свои жизни, но христиане не брали пленных и не щадили никого, поэтому в скором времени вся дорога была усеяна трупами врагов, пораженных меткими ударами валашских копий и стрел.

Княжич, поддавшись азарту боя, мчался вперед, не замечая ничего вокруг себя. Его волосы выбились из-под шлема, налипли на лицо, а глаза засверкали фанатичным огнем. Словно охотник, преследующий свою добычу, Мирча перестал замечать происходящее вокруг себя.

– Мирча, стой! Поворачивай обратно! – кричал ему вслед Влад Дракул, но напрасно – княжич уже не слышал ни голоса отца, ни звука горна, призывающего его вернуться.

Лишь достигнув укреплений турецкого лагеря, юноша понял, что слишком увлекся погоней. Он развернул коня, пытаясь остановить преследование и вернуть свои войска в бой, но валахи уже преодолевали насыпь и врывались в никем не охраняемые османские шатры, убивая всех, кто попадался под руку.

В тщетной попытке остановить погромы, Мирча метался по лагерю на своем скакуне, напоминая воинам об их долге и умоляя прекратить грабежи, но никто не откликнулся на его призыв. Тогда княжич схватил свое знамя и, пришпорив коня, в одиночку помчался в самую гущу сражения.

* * *

Последний бой Караджи-паши

Бейлербей Анатолии Караджа-паша видел, что его положение становится безнадежным. Яростная атака валахов резко изменила расстановку сил, и теперь христиане повсюду одерживают верх, в то время как большая часть его собственного войска оказалась перебита или обратилась в беспорядочное бегство.

Однако сам Караджа-паша никуда бежать не собирался. Он знал, что взор повелителя устремлен сейчас в его сторону, и не желал покрыть позором свое имя. В его голове уже созрел план отчаянного маневра, который должен был спасти бедственное положение османской армии. Собрав вокруг себя командиров, полководец спешно раздавал приказы. Офицеры молча выслушивали их, кивали головами и тут же исчезали в гуще сражения. Вскоре вокруг Караджи-паши собралось около пятнадцати сотен хорошо вооруженных всадников – это были жалкие остатки его прежней многотысячной армии, но даже в таком количестве они представляли собой грозную силу.

– Слушайте! – крикнул Караджа, обращаясь к своим воинам. – Многие из тех, кто отправился со мной в этот поход и клялся мне в верности до самой смерти, подло предали меня и бежали, едва завидев пики христиан. Они не только втоптали в грязь свое имя, но и опозорили вас, тех, кто готов отдать свои жизни во славу султана и всей Османской империи! Но Аллах все видит, и суд его всегда справедлив. Одним он дарует вечное блаженство, другим – адские муки. Вы уже заслужили место в райских садах, так чего же вам бояться! Если смерть настигнет вас теперь, вы мигом окажетесь перед его светлыми очами и все ваши страдания и боль уйдут навсегда!

Солдаты отозвались единогласным боевым кличем. Тогда Караджа стеганул своего коня и, высоко подняв изогнутый клинок, ринулся в атаку. За ним устремились сипахи, силяхдары и все, кто еще мог держать в руках копье или меч.

Внезапная контратака турок остановила наступление христиан и смешала их ряды. Даже валахи оказались не готовы к такому повороту событий, и, несмотря на все попытки их вождя в драконьих доспехах удержать строй, они поспешили отступить.

Конница Караджи-паши, не замедляя хода, устремлялась все дальше. Словно раскаленный нож сквозь масло, турки прорезали одну линию обороны за другой и очень скоро вышли в тыл армии христиан.

«Все, теперь пути назад уже нет, – подумал полководец, устремляя свой соколиный взор на холм, где располагалась ставка христианского предводителя. – Вон там уже виднеется шатер короля Владислава, и если мне повезет, то очень скоро я брошу его голову к ногам повелителя».