В этот момент меня что-то зацепило и швырнуло через всю улицу. Пролетев с десяток метров, я влепился спиной в стену, дыхание с всхлипом выбило из легких, в глазах потемнело. Сознание я не терял, но некоторое время не мог двигаться от сотрясения всего организма и шока. В ушах звенело, и я, судорожно пытаясь вдохнуть воздух в сплющенные легкие, помутневшим взглядом с трудом смог вычленить среди сумасшедшего калейдоскопа цветов на забрале шлема силуэт склонившегося надо мной Санька, а среди хаоса звуков — его сорванный вопль, когда он пытался докричаться до моего сознания.

— Леха! Леха-а-а!!!

Я наконец-то вдохнул воздух.

— Я в порядке, в порядке…

Легкие уколы в область поясницы, живота и подмышечных впадин говорили о том, что «личный медик» не тратил время зря.

Повернув голову вбок, я видел, как истерично трясущийся вместе со своим станком пулеметчик крошит в салат валяющуюся тушу крабопаука.

— Кости все целы? — пытался поднять меня Санек. — Идти сможешь?

— Вроде да. Кажется, меня костюм и жилеты спасли. Правда, это станет понятно потом…

— Блин, когда тебя эта тварь ногой зацепила и отшвырнула, как куклу…

Слова Санька доносились до меня глухо, с перебоями. Видно, от удара пострадала автоматика шлема. Так, значит, это не в глазах у меня мелькает, а… Тут весь шлем залило красным светом, и, мелькнув какой-то надписью, забрало стало темным. Я откинул его вверх. Сразу стали четкими грохот выстрелов, человеческие крики… И мягкие, но весомые шаги где-то над головой. Посыпалась какая-то каменная или цементная труха…

— Сверху!!!

Санек начал лихорадочно палить вверх. Я мельком увидел, как Нэко прямо с «метлы» трассирующими очередями лупит куда-то ввысь. Немного припадая на онемевшую правую ногу, я, полусогнувшись, стал рыскать взглядом над землей, пытаясь при вспышках выстрелов разглядеть свой оброненный автомат. Снова басовито-резко застучал пулемет — вероятно, пулеметчик сменил ленту.

— В сторону, в сторону отойди! — заорал мне откинувший забрало Нэко.

Я побежал изо всех сил, запнулся обо что-то, полетел кубарем через плечо и остановился, чуть ли не уткнувшись носом в свой автомат. Сзади что-то грузно рухнуло, сотрясши землю, громко кракнуло мерзким хрустом, словно раскололся гигантский орех. Уже с автоматом в руках я обернулся и увидел в свете включенных Нэко фар темную тушу огромной, диаметром в несколько метров, твари, похоже свалившуюся именно туда, где несколько секунд назад стоял я. Туша треснула от удара, и из-под скорлупы наружу полезли десятки, а может и сотни, маленьких, размером с кошку, паучков.

Дикий вопль заставил меня обернуться: пулеметчик свалился со своего джипа и катался по земле, держась за лицо. Пулемет и весь кузов дымились, словно облитые кипятком. Сверху по стене явно что-то спускалось.

— Леха! — крикнул Нэко. — Разберись с маленькими, остальные — с теми, что на стенах!

Я обернулся к туше. Небольшие твари довольно шустро начали разбегаться в разные стороны, а несколько десятков направлялись ко мне, с явным желанием познакомиться поближе.

— Да сколько же вас там сидело? — сквозь сжатые зубы пробормотал я, снимая с предохранителя капсульный огнемет под стволом автомата, развернул ствол в сторону торопящихся паучат, нажал левой рукой спуск.

Подствольник, мягко чмокнув, выплюнул в сторону тварей овальный цилиндр, и вся местность вокруг озарилась яростным светом огненного шара, метров пять в диаметре. Я надавил на спуск еще и еще… Казалось, сам воздух горел. Пауки сгорали молча, только трещали от адской температуры панцири… Несколько тварей шустро побежали в проломы стен, рассчитывая укрыться от огня и выстрелов, но вслед за ними неизвестно откуда кинулась Маня, рванула пастью одного паука, отшвырнула в сторону разгрызенное, безвольное панцирное тело, нырнула, преследуя остальных, в темный пролом… Что ж, оставалось только надеяться, что она не отравится этими гадами.

Я осознал, что, кроме гула пламени и треска горящих пауков, не слышу никаких посторонних звуков: стрельба прекратилась. Пулеметчик перестал кататься по земле и кричать, только от верхней части туловища у него осталась какая-то пенящаяся, дымящаяся масса. Я не рискнул подходить ближе, беспокоясь за свои нервы. Санек стоял рядом с «метлой», на которой по-прежнему сидели Нэко и «крестный сын» в своем биопанцире. Я подошел к ним ближе, осторожно обходя дымящийся джип с неподвижной тушей крабопаука, придавившей и пулемет, и кабину. Длинные зубчато-шипастые лапы были раскинуты вокруг кабины, туша изорвана попаданиями, текла густая белесая жидкость, торчали обломки панциря. Воняло какой-то паленой мерзостью, словно жгли клопов или тараканов.

— Какие будут дальнейшие действия? — неуверенным голосом спросил я у Нэко, только ради того, чтобы что-то спросить, не молчать, слушая мерзкий треск горящих панцирей.

Нэко спокойно поменял магазин в своем пистолете-пулемете, засунул его в широкий захват на поясе.

— Ками с Данилычем… Они как там?

— Ками передала, что пауки атаковали их с Данилычем, — сообщил Нэко. — Вроде они отбились без потерь, только пара колес у них пробита… Данилыч зовет поспешить, чтобы помочь ему с заменой.

— Теперь туда? — спросил я у Нэко.

— Теперь? — переспросил Нэко. — Теперь вот что.

Я почувствовал легкие уколы в руки, бедра, щиколотки. Попытался поднять руки, но тотчас скрючился и безвольно рухнул на землю. Мечущимся взглядом поймал упавшего рядом Санька…

Действовала одна голова и шея, конечности полностью отказали, словно мышцы не реагировали на приказы мозга.

— Это такое средство против трусов и дезертиров, — пояснил Нэко, склонившись с седла «метлы». — Блокирует работу конечностей по команде с костюма командира. Каждый форменный боекомплект, производящийся на Шебеке, комплектуется такими устройствами, впрыскивающими блокиратор в непослушного солдата.

— Зачем? — простонал Санек.

— Чтобы вы не выстрелили нам в спину, — спокойно ответил Нэко.

Он поднял планшет, половина которого была залита красным сиянием.

— Полгорода сейчас просыпается: мы, похоже, умудрились задеть важный винтик в спящем механизме. Минут через пятнадцать на эту улицу заявятся милые твари, с которыми мы с вами уже познакомились. Я же этого ждать не буду. На хатане, как видите, только два места, так что — счастливо оставаться!

— Вы не успеете заменить колеса, — сказал я, с удивлением ощущая новые уколы, на этот раз в поясницу, живот, грудь. — Даже если Данилыч будет работать под дулом автомата.

— А мы их не будем менять, — ответил Нэко, разворачивая «метлу» в сторону, откуда мы приехали. — Явун, к вашему сведению, тоже Проходимец. И выбраться из этого мира гораздо проще, чем в него попасть.

— А Ками?! — крикнул Санек. — Ты ее тоже тут бросишь? Сестру?!

Нэко покачал головой, усмехнулся.