— Красивая легенда. И для вас, и для девочки. Девушки, знаете, бывают такими преданными неожиданно нашедшим их братьям, которых они не видели с младенчества… Романтика, что поделаешь!.. А, да, планшетку я вам не могу оставить, простите!

Он нажал педаль ускорителя, и «метла», унося двух мудрых и циничных шебекцев, унеслась в темноту, погасив фары.

Я увидел темную гибкую тень, что невероятно длинными скачками кинулась догонять «метлу», но почти тотчас же вернулась.

Маня подбежала ко мне, тявкнула протяжно, ткнулась усатой мордой в лицо, словно извиняясь за то, что ее не было рядом в важный момент.

— Что, Манька? — Я видел, что гивера чувствует, что со мной что-то не так, но понять, конечно же, не может. — Это химия, подруга, ее загрызть не получится!

Маня сосредоточенно понюхала мое лицо, фыркнула и села рядом, словно выражая готовность охранять мое обездвиженное тело, пока это будет необходимо.

А долго ли нам всем осталось?

Санек выругался так, что даже пламя стало угасать… или все паучата прогорели?

— Спокойно, Саня, — пробормотал я, пытаясь пошевелить рукой, потом другой, ногами…

К моей несказанной радости, у меня это получилось. Не сразу, конечно, но у меня возникло впечатление, что мои конечности словно бы оттаивали, снова получая свободу двигаться.

— Ты, ты…

Я медленно поднялся на колени, потом на ноги, ощущая, как воют и не хотят работать сбитые с толку мышцы.

— Уже прошло? — продолжал хрипеть Санек. — А почему я?..

— На мне под комбинезоном — «личный медик», — пояснил я. — Он мне целую серию уколов всадил, наверное противодействующих блокадеру…

Тут я снова упал на колени, и меня вывернуло наизнанку. Маня серьезно и сосредоточенно наблюдала за моими действиями.

— А может, — между рвотными спазмами простонал я, — просто активно очищающих организм… Боже, как хреново-то!

Тут откуда-то поблизости раздалось несколько сильных ударов по металлу. Маня зашипела и кинулась куда-то вбок. Я снова поднялся на ноги. Вроде звуки шли от все еще исходящей паром машины.

— Ты там осторожней! — крикнул вертящий головой Санек, когда увидел, что я подхожу к машине. — Тот последний гад чем-то вроде кислоты плевался!

Я, выставив ствол автомата, осторожно приблизился к внедорожнику, что осел на один бок — одно колесо было оторвано напрочь. Маня кружила вокруг машины, готовая вцепиться в любого, кто будет представлять собой хоть малейшую опасность.

— Эй, кто там? — крикнул я, не решаясь подойти ближе, чем на три-четыре метра. — Манька, иди ко мне, дурочка, там же кислота!

— Выпустите меня отсюда! — с жутким акцентом попросил голос изнутри. — Дверьи заклиньило наглюхо, что-то с сисчемой замкоф…

Я, подумав секунду, вытащил из ножен рукоять подаренного мне режущего чуда. Нажал цветок на гарде, выпуская полупрозрачное лезвие, воткнул нож в металл двери там, где должны были быть петли. Металл резался довольно легко, словно… не знаю что, но на масло это точно не было похоже.

— Ударь изнутри, — сказал я, отойдя вбок. — Только будь осторожен: корпус снаружи облит кислотой и рядом со мной — неконтролируемая гивера, которая может посчитать любое твое неосторожное движение как угрозу.

Дверка, представляющая собой цельную плиту с прорезью бойницы, отлетела в сторону от сильного удара. Из салона аккуратно, стараясь не касаться краев дверного проема, выбрался крупный чернокожий тип, лицо которого было залито кровью, струящейся из рассеченного лба.

Я придержал готовую кинуться на него Маню, но сам не отвел ствола автомата.

— Белые, — пробормотал чернокожий мужик, что, разогнувшись, внушал уважение своей крепкой фигурой. — Эх, прочьив моих правил просичь у рабов помощьи!

— Это кто еще там раб! — крикнул от земли неугомонный Санек.

Его яростно вертящаяся голова, казалось, пыталась компенсировать всю недостающую жестикуляцию, коль руки отказывались подчиняться.

— Когда ча чварь в машину врезалась, — кивнул чернокожий мужик на дохлого паука, совершенно не обращая внимания на отчаянно ругающегося Санька, — я головой о руль чреснулься, сознание почерял. Очнулься, слушаю — вы с чеми на лечалке говориче, почом рухнули на землю… Я и подумал, чте не времья о себе заявлячь. Почом ты очухался, я и попросил помощь, после чого, как не смог сам выбрачься… Хорощь у чебя клинок, ксчати.

— Ситуация тебе ясна? — спросил я у него. — Можешь предложить какой-то план действий? Может, отсидеться где-то?

Мужик помотал курчавой башкой, оглянулся вокруг.

— Если ОНИ проснульись, то не успокоячся, пока в городье не осчанется никого живого. Для этого их и росчили. Нужно бежачь очсюда… Транспорчь бы… Насколько я знай, главное скопление спящих чварей было вон в той стороне, — он кивнул на противоположный тому, откуда мы прибыли конец города. Другую сторону мы уже зачисчили, травя чварей, пока они не проснульись…

— У нас в паре-тройке километров отсюда есть транспорт, — сказал я. — Только вот Санек… Он пойти не сможет.

Мужик внимательно посмотрел мне в глаза.

— А ты его не осчавишь, правда?

— С Данилычем бы связаться, — простонал я страдальчески, вдруг особенно четко понимая, что улицу сейчас захлестнет лавина живых машин смерти, а через несколько минут она доберется и до автопоезда.

— У меня в нагрудном кармане — включенная рация, — сказал присмиревший Санек. — Я ее активировал, когда Нэко сказал, что сам отключил радиосвязь костюмов…

Я мигом оказался рядом с Саньком.

— Где? В каком именно? Данилыч! Данилыч, ты слышишь?!

— Слышу, не ори ты так, — прохрипел из миниатюрного устройства Данилыч.

— Как вы там? Как Ками? Она…

— Чертова девка, — захрипел Данилыч. — Свалила меня в секунду, горло болит…

Дальнейшие слова можно было спокойно заменить минутным пищанием. Данилыч прокашлялся и продолжил:

— Пока я валялся, она умудрилась отбить атаку здешней живности, потом заработала рация, и она все ваши разговоры услышала, теперь сидит, плачет…

— Данилыч, колеса нужно быстрее поменять! — крикнул я, сейчас здесь такое будет! Нэко…

— Нет больше вашего Нэко, — прохрипел Данилыч, потом как-то странно крякнул и прикрикнул на кого-то: — Гайки, говорю, подавай! И прекрати реветь, дура!

— Как нет?! — Я ничего не понимал. — Что там у тебя происходит?

— Вы сюда бегите быстрее, — ответил напряженным голосом водитель. — Я тут уже одно колесо практически поменял… — ДАВАЙ ГАЙКИ!!! — а эта дурочка ревет и не помогает… Она братца своего ненастоящего вместе с мотоциклом твоим и вторым типом из пулемета в лоскутья разнесла, когда через рацию все услышала. Теперь в истерике сидит: то смеется, то плачет. Им бы не по этой дороге направиться, не мимо нас… От Нэко только клочья кровавые остались — и чем только сейчас пулеметы заряжают?! — а этот второй куда-то в развалины убег, на сканерах его не видно… А вы бегите скорее, чего там копаетесь? Нужно еще одно колесо заменить — истрепали, твари панцирные…