Стоит ли говорить, как удивлена моя сестра при виде меня, исхудавшего от усталости и похождений последних недель, после бессонной холодной ночи на скамейке? Кроме того, моя самая последняя рана на ноге воспалилась от хождения. Мне было велено содержать себя в чистоте и хорошо питаться. Вскоре, после непродолжительного отдыха, от нее не останется и следа. Похоже, сестра больше моего переживает из-за того, что может случиться со мной! Ей, должно быть, известно, что происходит с такими, как мы. У меня и вправду не было времени подумать об этом, поскольку буквально каждую минуту все мое внимание занимали поиски выхода, необходимые в моем нынешнем положении. И, кроме того, я достаточно спокоен по натуре.

Когда она интересуется моими планами, я говорю, что сначала попытаюсь повидаться со своей невестой, а затем отправлюсь в Антверпен, где живет один из моих дядей, капитан дальнего плавания. Не думаю, что он откажет мне в помощи попасть на борт корабля. Я склоняюсь к отплытию в Парагвай или Уругвай. Почему именно туда? Возможно, потому, что о них мало говорят и мне удастся там устроиться. Может быть, на лесозаготовках, поскольку я посещал курсы подготовки по этой специальности. Кроме того, это интуиция.

Из боязни навлечь на сестру неприятности я не хочу оставаться у нее. И собираюсь немедленно уйти. В момент прощания она кладет мне в ладонь деньги. У меня нет ни мужества, ни желания отказаться. Более того, меня уже начало мучить беспокойство, как осуществить ближайшую задачу с теми несколькими франками, что у меня остались? Видя, как на глаза сестры наворачиваются слезы, я поспешно заканчиваю прощание и разворачиваюсь, чтобы как можно быстрее исчезнуть.

Поскольку до полудня еще далеко, у меня есть время, чтобы добраться до станции пешком. Нужно экономить деньги. Поезд мчит меня в Брюссель, на вокзал которого я прибываю в полдень. Зачем возвращаться сначала в Брюссель, чтобы затем отправиться в Шарлеруа? Затем, что мне кажется, что поезда из Намюра в Шарлеруа нет, по крайней мере в это время.

В ожидании своего поезда я прогуливаюсь перед вокзалом по авеню Фонсни. Ко мне подходит мужчина, который спрашивает, не может ли он чем-нибудь мне помочь. Что за нелепая идея, что за очередная странная встреча! На нем черный костюм и котелок, какие некогда носили представители среднего класса. Сначала мне в глаза бросаются его ботинки, потом цепочка с часами. Прямо-таки один из персонажей комикса художника Эрже, только тросточки не хватает! Говорит со мной очень дружелюбно, как будто это он просит меня помочь ему. Но поскольку этот тип здорово смахивает на полицейского и мне нельзя терять бдительности, я вежливо отказываюсь, все еще пораженный тем, что кто-то говорит со мной таким образом, совсем меня не зная. Тогда он с сожалением уходит. А если бы я принял его помощь, что тогда? Быть может, он из сочувствующих, отец одного из нас, который от всей души пытается помочь тем, кому может, и догадался – или думает, что догадался, – по моему внешнему виду о моем бедственном положении.

Должен заметить, что я все еще ношу свои видавшие виды немецкие армейские ботинки, но много у кого могут быть такие же, украденные с немецких складов прошлым сентябрем. Более того, на мне Feldgrau, серые брюки от полевой формы! Но ношу я их в открытую, говоря себе, что вряд ли кто может представить себе, будто настоящий ветеран станет расхаживать в таком виде, скорее, это молодой человек, которому больше нечего надеть, и он ходит в украденных у немцев трофеях. Помимо всего этого, на мне легкая черная куртка, найденная в санитарной машине несколько дней назад.

Однако пора на поезд, который отходит, если не ошибаюсь, где-то между 14:00 и 15:00. Под конец дня схожу с поезда на вокзале Шарлеруа. Теперь мне нужно подготовиться к завтрашнему свиданию, и я отправляюсь на рекогносцировку местности. Изучив подходы к мосту, решаю, что лучшее для обзора место находится на главной дороге от Мон-Сюр-Маршьян (город в составе агломерации юго-западнее центра Шарлеруа. – Пер.), на улице Поля Пастура. Здесь, чуть выше моста, я смогу заметить свою невесту, поскольку она должна появиться с другой стороны. Затем у меня будет время встретиться с ней, после того как я удостоверюсь, что за ней никто не следит, чего нельзя исключать.

Решение принято, и теперь нужно найти, где провести ночь. Что не так-то просто! Но я только что заметил внизу на путях товарные вагоны, и это наталкивает меня на мысль. Возвращаюсь к железной дороге и двигаюсь вдоль путей, пока не нахожу участок проволочного ограждения, тянущегося вдоль железнодорожного полотна, но в этом месте на одном уровне с ним. На рельсах стоят вагоны. Еще светло, и я, из-за риска быть замеченным, не собираюсь перелезать через ограждение, тем более что по путям все еще расхаживают рабочие.

Конечно, я мог бы с удовольствием пойти и купить что-нибудь поесть, но тратить свои скромные, отложенные на черный день средства было бы неразумно. Нужно как-то протянуть время до ночи. У меня нет другого варианта, кроме как прогуляться, и я направляюсь в другой квартал, дабы не вызвать подозрений слишком частыми приходами и уходами. Направляюсь к центру города, а оттуда в сторону верхней его части, где брожу до наступления ночи. Десятки раз я испытывал искушение зайти в кондитерскую и купить немного хлеба. И десятки раз подавлял это желание. Когда я прихожу на облюбованное мной место, мне остается только выбрать вагон, где можно поспать. Нужно набраться терпения и дать прохожим удалиться перед тем, как перелезать через проволочное ограждение. Оказавшись на путях, я раздумываю, какой бы мне выбрать вагон. Ведь мне не хочется, пока я сплю, оказаться прицепленным к составу и проснуться утром в какой-то другой части страны или даже в Германии! Приходится выбирать наугад, и я забираюсь в один из пяти-шести сцепленных вместе вагонов. Чтобы не шуметь, выбираю тот, у которого двери приоткрыты. Сажусь и немного выжидаю, прислонившись спиной к стенке. Тьма непроглядная, однако я уверен, что вагон пуст. Удивительно, как шумно здесь, вблизи железнодорожной станции, даже когда через нее не проходят поезда! Но вскоре я привыкаю к шуму и прихожу к выводу, что тут достаточно спокойно. Не видя в темноте, куда ложусь, вытягиваюсь на полу вагона. Сон поможет мне притупить чувство голода. В конце концов я засыпаю, но сплю вполглаза и вполуха, потому что всю ночь слышу доносящиеся до меня разные звуки.

Из-за холода и не имея ничего, чем можно накрыться, просыпаюсь задолго до рассвета. Под прикрытием еще не отступившей темноты иду искать воду, чтобы умыться перед уходом, поскольку скоро появятся рабочие, а мне надо исчезнуть до их прихода. На путях, возле моста, нахожу бочку с водой. Наверняка дождевая, но для кожи это даже полезно. И, только помывшись, вспоминаю, что у меня нет полотенца. Приходится надевать куртку на мокрое тело. Мне становится еще холоднее. Возвращаюсь в «свой» вагон, чтобы еще немного подождать. Но мокрое тело никак не согреется. Придется немного подвигаться, тем более что мой живот крутит от голода. Выбираюсь из вагона и направляюсь к проволочному ограждению, через которое перелезаю без проблем, хотя мимо уже спешат на работу ранние утренние прохожие. Но никто не обращает на меня ни малейшего внимания.

В ожидании, пока откроются магазины, слоняюсь по нижнему городу. Мне не терпится купить какой-нибудь еды. Как только замечаю открытую пекарню, спешу туда и покупаю две маленькие булки серого хлеба. Одну убираю под куртку, а другую, как можно незаметнее, ем на ходу. Теперь остается дождаться часа свидания; я буквально сгораю от нетерпения. Время еле тянется, а вся эта ходьба утомляет меня. Мне приходит мысль, что неплохо было бы освежить свой фасад перед встречей с невестой. Поэтому захожу в первую попавшуюся парикмахерскую, что позволит мне немного посидеть и скоротать время. После стрижки и бритья чувствую себя более презентабельным и немного отдохнувшим, хотя и не знаю, что подумают люди о прическе такого бродяги с претензиями на элегантность.