Включаем!

На экране – что-то очень знакомое, до боли, до спазма в горле. Лейкенхит! Контур взлетного поля – и Транспорт-3. «Поларис»… Снято со спутника в ясную погоду, причем совсем недавно. Все, как она и видела, даже караульных различить можно. Но фотография – полдела, спутник далеко, на орбите… Зато!

…Коды связи! Длинно, непонятно, но разобраться можно. Передатчик в полном порядке, если понадобится, команду можно послать через тот же спутник. Маячок на «Поларисе» работает, отсвечивая маленькой красной лампочкой на пульте. Значит, команда будет принята и… И Транпорт-3 переходит под ее командование! Да! Не надо рисковать жизнью, прятаться, бродить в темных переходах. Всего лишь настроить голосовую связь…

Она зажмурилась, пытаясь представить. Тяжелая громада посреди летного поля, свет в кабине, белые лучи прожекторов. Стерегите, стерегите!..

– Управление!

Щелк! И Транспорт-3 уже не подвластен врагам и предателям.

– Запуск двигателей!

В Лейкенхите, конечно, всполошатся, вызовут специалистов, поэтому действовать надо перед рассветом, когда слаще всего спится. Пока проморгаются, пока сообразят, что это не сонный бред…

– Подготовка к вертикальному взлету. Высота – 500 метров.

Наверняка потребуется несколько минут. Как раз хватит на то, чтобы отзвенел сигнал тревоги, и заспанная смена успела подбежать к трапу. Вот их-то, головастых, при старте и…

Соль поморщилась. Нет, не надо, пусть лучше опоздают. Предателей-«нечистых» не жалко… Или жалко? Ведь не в бою! А британцы Родину защищают, для них «Поларис» – щит против Люфтваффе. Пусть лучше опоздают, затеют совещание, в Лондон позвонят. А двигатели уже ревут, не слишком сильные, маневровые, но поднять Транспорт-3 сумеют. Лишь бы хватило горючего!

Хватит! Англичане не первый год экспериментируют. Наверняка синтезировали нужный состав.

– Старт!

Стальной корпус задрожит, огненные струи ударят в бетон. Несколько секунд, и летающий аэродром начнет подниматься. Вот пусть тогда и подбегают! Ближе сотни метров не получится, но и оттуда все видно.

Взлет!

«Поларис», еле различимый сквозь дым и пар, покачнется, начнет отрываться от бетона. Пять метров… Десять… Пятнадцать… Полет нормальный!

Открыв глаза, Соль вновь поглядела на экран. Собственно, и все. На высоте пятьсот метров она даст новую команду, двигатели захлебнутся, умолкнут… Представлять, как «Поларис» гибнет почему-то расхотелось. Вроде бы и все правильно…

Тогда почему это не сделали раньше? Чего ждал Гюнтер Нойманн? Пока двигатели починят? Если верить генералу Удету, англичане справились совсем недавно.

Эрнст Удет… 62 победы. Мороженое было очень вкусным.

«…Сталин твердо решил воевать. Ни Британия, ни Франция за Польшу не вступятся, разве что только на словах. А мы… Мы станем проводить миролюбивую политику и твердо защищать интересы Германии. Германии и немецкого народа».

Так и есть, Польшу поддержали лишь на словах. Значит, все идет по плану. А план-то чей?

«…Адольф Гитлер выступал на одном очень важном совещании. Смысл его речи в том, что для нашей страны только сейчас начинается самое главное. Он надеется, что успеет в течение своей жизни осуществить необходимую… Как бы это правильно назвать? Необходимую реконструкцию Европы».

Земли, населенные немцами, Рейху, Францию – пополам.

«…Кроме первого и второго списка мы передадим вам третий. Там указаны дополнительные объекты, причем не только на территории Европы. В указанный срок от них должен остаться только пепел».

Интересно, что за дополнительные объекты? Лондон, Париж и Москва? Может, еще и Нью-Йорк? Для «тяжелых систем» – не проблема.

А «Поларис»? Англичане надеются использовать его против Люфтваффе. Как именно, непонятно, но если надеются, значит, есть на что. Британия – враг, она поддерживает «нечистых».

А Гитлер?

Экран исчез, сменившись черной звездной пустотой. В глаза ударил сине-белый свет. Регул – Cor Leonis, Сердце Льва.

«Я ошибся. С нацистами нельзя иметь никаких дел».

Окситания, родина предков, станет подарком Гитлера, платой за уничтоженные «объекты». Надолго ли? Есть еще Генрих Гиммлер с его мечтой о черной державе СС. Значит, именно для этого клементийцы вернулись на Старую Землю?

Соль, выключив экран, отложила в сторону папку с бумагами. Если кто и остановит фюрера, то это Британия. Британия и… И Тауред! Парни с «марсианскими ранцами» за спиной, такие как Николас-красавчик. «Новое правительство Свободной Германии спасет Европу от мировой войны…»

Она выбралась из кресла, погасила свет и поплелась в медпункт – искать таблетку от головной боли. Все кончено, этот бой проигран…

Но… Неужели ничего нельзя сделать? Вообще ничего?

5

Как отличить ночь от дня, если вокруг – черный омут без просвета? Александр Белов сообразил быстро. Днем за дверью, что на станцию ведет, тихо, ночью же начинают скрестись и стучать. То осторожно, то истово, а однажды даже принялись бить в дверь чем-то тяжелым. Обошлось, но после этого случая Александру, даром что атеист, захотелось нарисовать на полу возле входа широкую белую черту. Вдруг отвадит?

Счет времени все же не теряли, у Макса обнаружились наручные часы. В первые сутки он о них даже не вспомнил, а потом обрадовал. Впрочем, радость невелика, разве что можно уточнить время обеда, заменявшего и завтрак, и ужин. Кусок хлеба с тушенкой и глоток ржавой воды. Но никто не роптал.

…Выстрел прогремел в 6.15 утра. Белов еще спал, и грохот разрубил сон надвое. Вскочил, нащупал карабин, потом фонарик. Желтый луч упал на порог, на дверь…

В коридоре пахло порохом. Входная дверь на месте, вот Макс, вот Мориц, оба сонные, но с оружием.

– Командир! Это не мы! Это рядом!..

Заскрипела дверь, что ведет в комнату раненого. Замполитрука невольно отступил на шаг, дернул фонарем. Критцлер! Но ногах почти не стоит, левая рука вцепилась в стену. Глаза безумные, карабин в правой.

– Камрады! Напали, что ли?

Александр вытер пот со лба. Пора давить панику, все живы и здоровы. Выстрел? Критцлер мог случайно нажать на спусковой крючок.

Хотел уже скомандовать, но Макс внезапно оглянулся.

– А этот… Вальц где?

Замполитрука понял: радоваться рано. Нет, радоваться вообще не придется.

…Пуля разнесла череп, но лицо каким-то чудом уцелело. Луч фонаря отразился в пустых зрачках. Ствол карабина у подбородка, палец на спусковом крючке.

– Что же это он!.. – выдохнул Макс. – Зачем?

– Ох ты! – Критцлер, грузно осев на пол, прислонился к стене.

В первый миг Александру почудилось, что ничего этого нет, потому что быть не может. А если и может, то не здесь, не с ними…