Нам навстречу сразу двинулось два десятка воинов. Я с трудом  сохранила спокойствие на лице, ведь мне впервые представилась возможность увидеть живых фениксов. За спиной каждого из них, словно плащи были сложены два крыла: одно настоящее, белое или чёрное, и одно астральное, на котором сияли письмена заклинаний, а вдоль кромки вспыхивали светом магические кристаллы. Служение родине в Альвиане являлось обязательным для всех жителей. После совершеннолетия одно крыло отрезали. Феникс поступал в академию, где создавал себе новое, астральное. Оно было аналогом нашей книги, вмещая в себя все нужные заклинания. И только с ним феникс мог вновь подняться в небо. Если же по какой-то причине он терпел неудачу, то так и оставался до конца жизни с одним крылом, становясь для соплеменников опозоренным изгоем. 

— Рады приветствовать вас, — к нам навстречу вышел феникс с белым крылом и почтительно склонил голову. — Король Тирас ожидает вас. Прошу идти за мной.

Переговоры должны были пройти в двухуровневом шатре, украшенном самоцветами и флагами на высоких шпилях, отчего он скорее напоминал небольшой дворец. Воины сопроводили нас к входу, держась на почтительном расстоянии, но внутрь пустили только меня, Итана и Адама, как его приближённого. Остальные остались на улице, ожидая завершения переговоров.

Я знала, чего от меня ждут, потому старалась не оглядываться, хотя внутреннее убранство шатра поразило своим содержанием. Похоже, здесь использовалась пространственная магия, что практически не развита в Кириусе. Мы попали в обширную оранжерею под куполом, выполненном из разноцветного стекла. Витраж представлял собой настоящее произведение искусства, изображая битву фениксов с порождениями мглы. Журчала вода, протекая ручьями по желобам в полу и спадая в обрамлённое травой озерцо, где весело резвились рыбы с золотистой чешуёй. В ветвях деревьев игрались птицы с зеленовато-алым оперением. Но мы с Итаном огляделись лишь мельком и продолжили свой путь, ведь выложенная камешками из разноцветного стекла дорожка вела к белоснежному резному столику, за которым ожидал светлый феникс. Он был необычным, оба его крыла оказались астральными, одно большое, а другое меньше, словно женское. Они обхватывали широкие плечи мужчины, облачённые в золотистый доспех. В длинных седых волосах терялись грани венца с бриллиантами в его основании. На суровом лице мужчины отпечаталось выражение задумчивости.

— Я часто гадал, как будет проходить открытие границ, — заговорил он, подняв руку, чтобы на неё могла опуститься птица. — Будет это отчаянием запертых народов, осознанием ошибок или прорывом тварей мира мглы. А выходит, всё вместе.

«Мир мглы» — отметила я про себя.

— Печально, что мы позволили изолировать наши народы, отрадно, что решили опомниться. Жаль, не все.

Птица слетела с его ладони и скрылась в ветвях неизвестного мне дерева. Мужчина поднялся, чуть раскинув крылья, отчего стала особенно заметна разница в их размерах, и обернулся к нам. При всём желании я не могла определить его возраст. В уголках ярко-голубых глаз, на широком лбу и у тонких губ собирались морщины. Но взгляд его оставался ясным, твёрдым и острым, как лезвие меча, покоящегося на его поясе.

— Моё имя Тирос. Я воин, как и вы, Итан, опустим пафос обращений. Но кто с вами?

— Старшая дочь императора Уильяма, Джослин Андервуд.

Надеюсь, мне удалось сохранить спокойствие на лице, меня впервые представляли именно так.

— Андервуд? — глаза короля чуть расширились от удивления. — Я знал вашего отца. Уильям был сильным правителем. Мне жаль, что он погиб.

— Спасибо, король Тирос.

— Мне казалось, в Кириусе служат и женщины. Что-то изменилось? — он вопросительно вскинул седую бровь, что заставило меня на миг растеряться.

— Джослин рекрут, на первом курсе, — пояснил Итан. — Она составляет уникальный билд, который объединит целительство и боевые заклинания.

— Хелен была бойцом, как и ваш отец. Вы должны соответствовать родителям, Джослин.

— Я стараюсь… Тирос, — произнесла твёрдо, хотя говорить о погибших родных было больно.

Этот мужчина знал их лучше меня.

— Родители Хелен будут рады узнать, что их внучка жива, — улыбнулся он, внимательно следя за моей реакцией.

— Бабушка и дедушка? — я было подалась к нему, но Итан удержал. Стиснул мою ладонь до лёгкой боли, что позволило взять себя в руки. — Я ничего не знала об их судьбе. Они живы?

— Они живы и находятся под моим покровительством. Я надеюсь, после снятия границ Кириус и Альвиан восстановят прошлые договорённости и заключат новые.

На его лице играла доброжелательная улыбка, но мне хотелось горько рассмеяться. Намёк в его словах распознала даже я, слабый игрок в политических играх. Покровительство означало многое. Угроз не прозвучало, но если хочу увидеть родных живыми, с королём страны фениксов стоит быть настороже. Зато теперь у меня хоть появилась надежда на встречу с бабушкой и дедушкой.

Глава 20

/Джослин Андервуд/

— Границы для начала надо открыть, — сурово ответил Итан, чуть потянув меня на себя, словно в желании спрятать за свою спину. 

— Конечно. И нам многое нужно обсудить. Мой долг состоит в том, чтобы предостеречь вас, — Тирос указал нам на свободные стулья. — Знаете ли вы, что закрытие границ — наша самая большая глупость, было спланировано и реализовано врагами с другой стороны?

Я застыла на месте, поражённая его словами. Адам тихо вздохнул от шока. Один Итан остался невозмутим. Вряд ли внутренне был спокоен, но ледяной клирик лучше нас умел держать себя в руках. 

— Что вам известно? — он отодвинул для меня стул, помогая присесть. 

— Немного. Шпионы мира мглы проникли в самое сердце моего дворца. Я был при смерти, когда подписали документ о закрытии границ, если помните. Моё место временно занял сын. Хотя сомневаюсь, что это был он. На него воздействовали, вынудив пойти против семьи и страны. Я должен был погибнуть от яда, но умер он.

— Вас отравил сын? —  не чувствуя ног, я опустилась на стул. 

— Он был мне как сын. Я принял его в род, отдал в жёны дочь. Маг портальщик, как и вы, Джослин. А он предал страну, меня, жену, даже свою дочь… О судьбе внучки мне до сих пор ничего не известно, скорее всего, она погибла. Лучше бы погиб я, но отыскалась она. Любимая пожертвовала собой, чтобы спасти меня. Я