От прародителя пошло название вампиров – Носфера ту – ушедшие к Носферу. Вер Вульфами – потомками Вульфига – кличут первооборотней.

Конец, – сказал напоследок Кетал. Оборотни вышли из оцепенения увлекательной легенды, но каждый поглядывал на вожака, в надежде услышать ещё немного подробностей.

– Значит всё из-за девушки, – смотря в костер, произнесла Рена.

– Ты чем слушала? – возмутилась Релина.

– Но ведь и, правда, из-за любви к одной девчонке, сошли с ума оба парня. От девок одни беды, – впервые поддержал Рену Волчок.

– Мелкие вы ещё, чтобы понять истинный смысл, – покачал головой Гастел, провожая взглядом Дорела. Мужчина со шрамами на лице незаметно для всех покинул поляну, он бродил между деревьями, тенью среди чёрных стволов.

– Есть ещё кое-что, что Сильвана молча показала всем вампирам и оборотням, – оборвал пререкания Кетал.

– Что? – встрепенулась девочка, отрываясь от огня.

– Когда один пил её кровь, а второй терзал тело, Селестия улыбалась, – грустно проговорил вожак.

– Но почему? Как она могла улыбаться? Она больная что ли? Её там заживо жрут, а она улыбается! – взорвалась негодованием Рена.

– Люди… – пожала плечами Релина, но глаза её таинственно сверкнули.

Кетал, взяв в охапку свою женщину, удалились спать, остальные тоже разошлись. Реми слышал, как некоторые оборотни ещё перешёптывались или тихо переговаривались, споря об истинности легенды. Никто не знал доподлинно, что Сильвана показала, а какие события передала на словах. Да и могла ли она, наблюдавшая всё со стороны, знать чувства, обуревавшие трёх друзей.

Как бы то ни было, первым оборотнем стал волк. Гордость наполнила Реми. Вер Вульфы, оборачивались в волков, глаза волка побудили Вульфига обернуться, и Персефона сыграла не последнюю роль в его становлении. Но как тогда появились другие оборотни, особенно противоположные волкам – кошки? Реми решил утром спросить у Кетала. Но утром, лениво собираясь в дальнейший путь, Реми напрочь забыл о своём вопросе.

Оборотни в пути не торопились: обращаясь то людьми, то волками, часто делали привалы, ловили рыбу в весенних ручьях, караулили на дорогах зажиточных путников, грабили, охотились, устраивали пляски и отдыхали. За достижения в грабеже, за отлично проведённый манёвр на охоте Кетал награждал своих друзей дыркой в ухе, куда тут же вставляли золотые колечки или серёжки-гвоздики. Уши оборотней сверкали золотом, вскоре и Реми обзавёлся несколькими дырками. Время летело незаметно.

Кетал рассказал Реми о жизни оборотней, о гонениях, из-за которых многие пострадали, об отличиях от людей, и традициях. Не забывал вожак о тренировках, поручив Дорелу учить щенков охотиться, выслеживать жертву, различать запахи и вкусы, пользоваться волчьими клыками и когтями. Одноухий волк брал детей с собой охотиться на мелких зверей: зайцев, лантиков, бобров, и птиц: нихоу, куропаток, фазанов. Видя успехи молодёжи, он перешёл на более крупную дичь – кабанов и горных коз, на примере показывая, как правильно брать след, загонять, подсекать и душить, куда лучше впиваться зубами. Амбери тоже принимал участие в обучении щенков, рассказывая и демонстрируя на Пустыннике как атаковать хищников и других оборотней в звериной ипостаси, а также рассказывал слабые и сильные стороны звериной ипостаси.

Реми впервые так часто обращался волком, он чувствовал, как его длинные лапы становятся сильнее, надёжнее, как обостряются его чувства, слух, зрение, и особенно нюх, как затачиваются клыки. Он преуспел в премудростях охоты и не раз показывал результаты лучшие, чем у воображалы Рены, чем вынуждал девчонку ёрничать и корчить рожи от зависти.

Реми нравилось быть волком, ощущать ветер густым мехом, чувствовать поддержку хвоста во время преодоления узких уступов, шевелить ушами, принюхиваться, различая тончайшие ароматы, взрывать землю когтями. Он постепенно начинал ощущать себя настоящим оборотнем, но всё ещё тушевал перед взрослыми, стесняясь себя, своего вида, своей прошлой жизнь, словно она тенью тянулась за ним, и каждый мог увидеть, что с ним было в прошлом. Оставаясь один Реми гордился собой, но стоило вернуться к стае, как на плечи ложился груз собственной несостоятельности, вынуждая молодого волка опускать голову, а мальчика сутулиться.

Стоило принять человеческий облик к Волчку приставал Гастел, не оставляя ни минуты покоя, изнуряя упражнениями, развивающими скорость и быструю сообразительность. Бывший наёмник ничего не рассказывал о гильдии убийц, он вовсе старался молчать, а если говорил, то лишь ругал ребёнка за неуклюжесть, но Реми понравился этот человек, чувствовалась в нём честность. Гастел периодически кидал мальчику то нож, то кнут, то цепь, то палки и начинал поединок без предупреждения. Волчку приходилось всегда быть наготове, но и это не спасало, от затрещин или лёгких ранений, которые сразу же затягивались.

– Мы могли бы давно быть в Искре, мы же волки и быстро бегаем, – жаловался Реми после очередной изматывающей тренировки, на этот раз с большим ятаганом в руке.

– Воспринимай это, как отпуск, – предложил Кетал, подходя мимо тренирующихся к ручью и брызгая холодной водой себе на лицо и грудь. В последние дни жара стояла удушающая, медведи и Амбери тяжелее всего переносили её в звериной ипостаси из-за густого меха.

– Это точно, парень. Когда станешь убийцей, об отдыхе можешь забыть. Так что наслаждайся сейчас, пока есть возможность, – недовольно пробурчал Гастел. Он становился разговорчивым лишь с Кеталом.

– Может просто поменьше пить и плясать, – спокойно предложил Реми, пожимая плечами.

– Мать моя, Волчок! Учись развлекаться, чес слово. Ты такой серьёзный, на смерть веселее идут, – в своей лёгкой манере упрекнул мальчика вожак. Он обратился волком, прыгнул в ручей, пробежался по нему, вылетел и обрызгал человека и ребёнка. Вновь став черноволосым мужчиной, Кетал засмеялся, сгинаясь пополам.

– Какой есть, – недовольно пробубнил Реми, вытирая воду с лица и отряхивая волосы и одежду.

– Кстати, скоро белая ночь, – многозначительно сказал Гастел, выжимая край футболки, не закрытой длинным плащом. Гильдейскую форму бывший наёмник не снимал ни в холод, ни в жару, словно она уберегала его от любой непогоды. Реми заметил, что капли воды стекали по тёмно-серому материалу, не впитываясь.

– И что? – бросил Кетал, выжимая красный кушак.

– А то! Я жить хочу. Человеком, – пояснил Гастел, бросив свой ятаган вожаку.

Кетал поймал оружие и принялся ловко с ним поигрывать. Мужчина уловил замешательство на лице Реми и пояснил:

– Среди нас есть обращённые. Вот Гастел и боится за свою лысую шкуру.

– А зачем они в стае? Они же не контролируют обращение, – недоумевал Волчок.

Когда оборотень в приступе звериной ярости кусал человека, яд, наполняющий слюну в тот миг, попадал в кровь жертвы и проклинал её обращением в зверя. Укушенных называли обращёнными. Они не могли контролировать свои превращения в зверя, чаще всего обращаясь в ночное