Аланьев-старший задумался.

— Мы не принимаем решения о таких важных вещах на основании предположений или шантажа.

— Хорошо, поговорите с сенатором. Он вам разъяснит лучше меня некоторые вещи… Повторяю еще раз — мое предложение будет в силе еще сорок восемь часов.

— А если бы мы его приняли, каковы Ваши условия? — спросил Аланьев-старший.

— Очень простые. Я вам обеспечиваю беспрепятственное бегство и даже защиту. Банковская группа «Дзета» также за вами следит, и они не меньше моего хотят вас утопить. Но при поддержке спутника вы можете на вашем личном самолете беспрепятственно пересечь границу…

— Назовите Ваши требования, — буркнул Аланьев.

— Они очень просты — двести миллионов долларов, которые мне нужны на благотворительность.

— Милая шутка, — отвечал банкир, — и Вы сумасшедший, если думаете, что мы согласимся.

— Двести миллионов, — твердо произнес Белосельский, — это общая сумма. Вы можете перевести половину или переписать недвижимость. Как вам будет угодно.

Аланьевы стали презрительно фыркать.

— Господин Аланьев, лучше заплатить двести миллионов и спокойно улететь, куда душе угодно, чем попасть в тюрьму… где происходят разные случайности… особенно с банкирами.

— Но это угрозы!

— Да? А как тогда расценить действия Вашего брата, который призвал наемников, заминировавших мост. Могли погибнуть невинные люди. Но Вас это мало волновало… К счастью, этого зверства удалось избежать…

— Это все?

— Нет, кроме двухсот миллионов долларов мне нужны еще акции одного банка, который вы в свое время незаконно захватили…

— А, я так и думал, что у Вас здесь личный интерес… Акции в залоге, все равно их не удастся выкупить пока…

— Я поговорил с некоторыми влиятельными лицами. Все легко устроить. Оформите передачу акций банка моему фонду через вашего представителя. Больше ничего я от вас не требую… Послушайте, неужели вы думаете, что вам действительно кто-нибудь окажет поддержку? Вы ведь почти банкроты, персоны нон грата. Репутацию восстановить будет сложно, особенно после ареста и тюрьмы. Я предлагаю вам наилучшее решение, благодаря которому вы сможете вернуться на рынок. Вас даже будут звать «финансовыми стоиками».

— Нет, — ответил Аланьев, — мы так дела не ведем.

В эту минуту вернулся сенатор.

— Я полагаю, Вы изложили Вашу точку зрения?

— Да, сенатор, — ответил Белосельский, — мне пора… Буду ждать вашего решения.

Белосельский почти иронично поклонился братьям-банкирам и вышел с непередаваемым достоинством.

Аланьевы остались наедине с сенатором.

— То, что Вы посвятили в наши личные дела нашего врага, мы считаем предательством.

— У вас всего сорок восемь часов, — сухо прервал их сенатор. — Либо свобода, либо арест. Решать вам. А теперь прошу меня извинить. Меня вызвал к себе министр обороны.

Братья остались одни.

Был конец ноября. Неумолимые ливни, хмурое небо и беспощадный северный ветер почти установили свое единоличное господство, и казалось, не было ни единого уголка в целом мире, где можно укрыться от их безжалостного могущества…

Лиза вновь надела свое серое пальто, с которым не желала расставаться, несмотря на насмешки Ивы. Впрочем, сейчас Лиза думала о другом — вчера Белосельский ей предложил нанести визит Орлановым. Она почти забыла о Татьяне, о своей неприязни к ней, и теперь идея новой встречи не слишком ее обрадовала. Лиза сознавала, что Татьяна лучше образована, что у нее больше общих тем для разговора с Алексеем… с ее Алексеем…

— Я должен сдержать обещание, — произнес Белосельский, видя огорченное лицо Лизы, — ты можешь поехать со мной. Если хочешь, конечно…

— Конечно, мы же договорились везде бывать вместе… пока ты не передумаешь, разумеется, — быстро произнесла девушка, но затем пожалела о последних словах.

Она никогда еще не вкладывала столько иронии в свои отношения с любимым человеком. Но теперь впервые ужаснулась.

— Извини, я не права! — воскликнула она и обняла его за плечи.

Он посмотрел на нее всепонимающим взглядом.

— Вот как сказывается влияние Ивы, — заметил Белосельский, — не бери пример с нее. Именно она способна иронизировать по малейшему поводу.

— Ты ведь меня прощаешь? Я представляю себе Татьяну, такую образованную, умную…

— Мне нужна именно такая девушка, как ты. Раньше ты в этом не сомневалась. Почему же сейчас впускаешь страх в свое сердце?

— Мы ведь договаривались всегда рассказывать друг другу все наши страхи и опасения.

— Это верно. Я еду к ней, в том числе чтобы рассказать о… нашей предстоящей свадьбе.

— Правда? — Лиза вся просияла. — Я думала…

— Вот видишь, ты только думаешь, что знаешь меня, а на самом деле ты еще маленькая девочка, полная самых детских предположений. Выбрось из головы все эти неразумные мысли. Мы же станем мужем и женой. Возможно, и у меня найдется повод для ревности.

— Не найдется, — быстро ответила девушка, — я тебе никогда не дам такого повода.

— В жизни так не бывает.

Он поцеловал девушку в лоб, скорее, как отец, чем как муж, и усадил в машину. Кортеж сопровождала неизменная Самина. (После поимки Стаса «амазонка» пребывала в прекрасном расположении духа и даже улыбалась, что с ней редко случалось.)

— Я стану учиться, чтобы разбираться в банковском деле как Татьяна, — наивно продолжала Лиза.

— Да, в последнее время ты слегка забросила учебу ради фонда. Я понимаю, ты жаждешь помочь всем и сразу. Я сам был таким вначале… много лет назад… поэтому я тебя не порицаю… но учеба важна. Я не сомневаюсь, что ты все сдашь успешно. Если хочешь, я…

— Я сама со всем справлюсь, — отвечала девушка, — ты сам считал меня способной. Я тебя не разочарую.

— Я и не сомневаюсь в этом.

Татьяна их встретила в холле первого этажа с очаровательной гостеприимной улыбкой добродушной хозяйки поместья. Банкирша была одета в вечернее зеленое платье с корсажем, усыпанным сверкающими стразами. Ее волосы были тщательно завиты, уложены и залачены. И все это представляло разительный контраст с растрепанными, но густыми волосами Лизы и ее простенькими вещицами. Эти две девушки друг подле друга создавали удивительную картину для художника: одна — беззаботно порхающая нежная горлица, другая — гордая, сверкающая оперением жар-птица. Впрочем, Татьяна не казалась надменной, а хотела в этот вечер выглядеть приветливой. Она была достаточно умна, чтобы понимать, что Белосельский просто так не стал бы ее навещать. Поэтому, оставив Лизу на попечение своей задорной шестнадцатилетней родственницы, Татьяна пригласила Алексея в свой рабочий кабинет. Татьяна заметила, что Белосельский несет с собой небольшой портфель.