— Дамы и господа, — произнес Белосельский, — я прошу проявить чуточку терпения. У меня лишь разговор с виновником торжества. Остальные могут быть свободны. Впрочем, есть несколько лиц, которых все-таки придется задержать. Это адвокат Олега Молохова и его двоюродный брат. Остальных я более не задерживаю…

Гости перевели дух и, воспользовавшись милостивым предложением Белосельского, поспешили покинуть коттедж банкира. С Молоховым осталась одна горстка самых близких доверенных лиц и родственников.

Молохов не мог постигнуть всего того, что произошло.

— Это бессмысленно, — произнес он, пытаясь изображать бесстрашие, — мои люди совсем рядом. Вы не понимаете, кто за мной стоит.

Один из родственников Молохова осмелился воскликнуть:

— Я скажу так — мы все принадлежим одной важной политической организации и нас так просто не взять. Посмотрите на татуировку на моей руке. Это самые могущественные люди на свете. Если они узнают…

— Вот как?! А теперь взгляните на этот знак, — и Белосельский поднял к лицу наглеца правую руку с массивным перстнем.

При виде особого знака на перстне родственник Молохова замолчал и опустил голову.

— Я вхожу в президиум организации, о который Вы упомянули. Кстати, Вы разочаровали очень многих, так как Вы не только не держите слово, но и проводите сомнительные сделки. Эти самые люди попросили меня избавить их от Вас. Так что Вы должны уйти в отставку. Вы разочаровали многих «неприкасаемых». И они справедливо пришли к выводу, что Вам больше нельзя доверять. Вы нарушили правила игры, особенно после продажи образцов «Дельта ИКС». У Вас был заранее оговоренный условиями сделки посредник, но Вы посвятили в дело посторонних, чтобы заработать сверх положенного.

— Ладно! — воскликнул Молохов. — Вы нас застали врасплох! Но я уверен, что мы сумеем договориться. Скажите Вашу цену.

— Еще никто не пытался меня подкупить с такой отвратительной циничностью. Даже за все золото мира я не соглашусь отпустить такого мерзавца и мошенника. Вы понесете свое наказание и проведете жизнь в тюрьме.

Молохов попытался вырваться из рук Самины, но «черная пантера» вцепилась в него мертвой хваткой.

— Моя цена такова — Вы должны избавить мир от Вашего присутствия. Я не оставлю Вас на свободе и не возьму на себя такую ответственность. Я должен быть уверен, что Вы и Ваш банк больше никому не причините вреда.

— На мое место придут другие, — прошипел Молохов, — это ничего не изменит.

— Посмотрим, — возразил Белосельский, — когда завтра я снова встречусь с человеческими страданиями, меня будет утешать мысль о том, что Вы никому больше не сможете причинить зла. Там, куда я Вас отправлю, Вы будете тихим и спокойным узником, и Вам придется постараться заслужить звание «человек». А пока в данный момент Вы в моем понятии — нечто среднее между гусеницей и скорпионом…

Правозащитник неумолимо продолжал:

— Меня часто спрашивали, по-моему, даже журналисты: «Счастлив ли я?» Да, сегодня безмерно счастлив, так как уничтожил одного из самых свирепых и жестоких хищников. Вы думаете, я не знаю, как Вы отдавали приказы поджигать людей, которые не возвращают Вам мнимых долгов? Нет… Ничего, в той тюрьме, куда я Вас отправлю, Вы будете отбывать справедливое наказание. И Вы на собственной шкуре узнаете, что такое жестокость, неумолимость и безжалостность.

— Если я исчезну, меня будут искать.

— Никто Вас искать не будет. Завтра человек, похожий на Вас, объявит о том, что он уходит в отставку. А затем отзыв лицензии у Вашего банка. И все. Больше о Вас никто не вспомнит. Прощайте.

С этими словами он повернулся спиной к поверженному врагу, который корчился от ярости и захлебывался от ругательств и угроз. Затем Белосельский пересек бассейн и лужайку, где еще недавно веселилась шумная беззаботная компания, бросил прощальный взгляд назад и навсегда покинул коттедж Молохова.

Он подошел к черному лимузину. Дверцу открыл Виталий. Белосельский долго смотрел ему прямо в глаза, на его седые виски и морщины и, наконец, дружески похлопал по плечу.

— Мы столько лет вместе и пусть так будет и впредь.

— Это для меня много значит, — произнес тихо Виталий.

Белосельский кивнул.

В машине ждала Лиза. Она протянула ему свою руку, которую Белосельский по обыкновению поднес к губам.

— Я хочу разделить с тобой все тяготы, все опасности, пройти через все испытания. Я не устрашусь ни опасности, ни риска. Обещай мне, что разделишь со мной все то, что с тобой должно случиться.

— Я обещаю, — отвечал Белосельский. — Молохов — это капля в море. Может быть, есть еще места, города, где нужна моя помощь… Это покажет будущее.

— У меня тоже много проектов, — отвечала Лиза, — я собираюсь построить в Москве огромный питомник для бездомных животных. С местом еще не определилась, но с теми средствами, которые ты мне выделил, уверена, что все получится. Ведь у меня самый лучший учитель, не правда ли?

— Да, это еще нужно согласовать с мэрией, я тебе помогу.

— Все получится, и пушистые зверушки обретут свой новый дом.

Белосельский слегка улыбнулся и хотел дать уже приказ своему блестящему эскорту покинуть опустевшую резиденцию теперь уже бывшего банкира Молохова, как вдруг Самина сообщила неприятную новость: в небольшом городке К*** бандит по прозвищу «Шалый» насильно захватил два офиса фонда «Милосердие», наличные деньги, ранил волонтеров и принялся угрожать расправой сотрудникам.

— Вот видишь, — сказал Белосельский жене, — я тебе только что говорил, что есть на свете места, где без меня просто не обойдутся. Придется преподать достойный урок этому «Шалому» и его шайке головорезов. Необходимо перебросить в К*** процентов двадцать наших общих с Сафроновым ресурсов. К вечеру разработаем окончательный план. На сборы — лишь один день. И завтра вылетаем в К***. Боюсь, что «Шалый» проведет бессонную ночь… Самина, через час прошу полное досье на «Шалого» и на тех, кто его поддерживает, включая местного «шерифа», мэра и всю администрацию.

Лиза вздохнула и прильнула как котенок к плечу Белосельского. Жизнь ей показалась удивительным калейдоскопом, в котором по воле судьбы так внезапно сменяются счастье и отчаяние, любовь и одиночество, нечаянная радость и горечь разлуки. Но ее сердце было спокойно. Она знала, что неизменная улыбка Алексея и его удивительное хладнокровие уже готовили новую беду не только «Шалому», но и всем тем, кто позволяет себе безнаказанно лелеять мысли о будущих преступлениях.