— Вот как? — все еще недоверчиво пробормотал Лисецкий. — А я уж было другое подумал.

— Зря, — укоризненно покачал головой Либерман. — Нехорошо с твоей стороны.

— Ну, если у тебя тут нет симпатий, — задумчиво протянул губернатор, — может быть, ты тогда поможешь Храповицкому? Он мой друг.

— Помочь? — переспросил Либерман. — Да чем я же помогу? Денег у него и без меня хватает. Он вон даже завод наш в Уральске хочет купить, да я тебе, кажется, рассказывал. Очень дельный парень. Но помочь? — Либерман задумался. — Даже не представляю, чем...

— Перестань, Марик, — нахмурился Лисецкий. — У тебя огромные связи. Все это знают. В налоговой полиции твой человек сидит.

— Был когда-то мой, — с грустью отозвался Либерман. — А теперь — государев. Вот этот недобитый Сырцов твой человек? Как не твой? Почему? Ты же его рекомендовал! Без тебя сидел бы он у Храповицкого на задворках и не мечтал о таком повышении. То-то и оно! — поучительно заметил Либерман. — Так, Егорушка, к сожалению, всегда бывает. Назначаешь кого-то на должность, Думаешь, что он тебе руки целовать будет. Ан месяца не пройдет, тебя уже на прием не пускают. Рылом, говорят, не вышли. Не записаны. А протеже твой уже Родине служит. А не твоим корыстным интересам. Я называю это симптомом расширения. Ставишь своего проверенного директора на предприятие, которое готовишь под банкротство. Все с ним обсудишь десять раз, денег дашь. А он приходит к тебе и говорит: «Не надо это предприятие банкротить. Надо его развивать! Гоните инвестиции!» А попробуй цыкни на него! Он на тебя еще и донос напишет. И разошлет во все правоохранительные инстанции. Да весь его новый коллектив подписи поставит. Что делать, Егорушка. Люди слабы! На всю Россию три героя. Лисецкий, Либерман да Гагарин.

— Так ты поможешь или нет? — упорствовал Лисецкий. Либерман опять вздохнул.

— Мне бы не хотелось в это вмешиваться, — признался он. — Во-первых, Ефим нам какой-никакой, но друг. Партнер. А Храповицкого я едва знаю. Он, конечно, умный, приятный человек и все такое... Но активно влезать в драку за него, согласись, как-то неразумно. Да и тебе, между нами говоря, как-то не с руки... Представляешь, какие разговоры пойдут? Думаешь, завистников у тебя мало? У тебя ведь планы грандиозные! Зачем тебе в уголовный скандал встревать?

— Но я же не могу его просто так бросить! — нахохлился губернатор.

— Почему? — с любопытством спросил Либерман. — Он тебе не сын, не брат и не сват. Или он с твоей тешей живет? Тогда, конечно, другое дело...

— У нас с ним бизнес. Проекты совместные. Николаша у него в банке работает, — принялся перечислять Лисецкий. — Да много чего.

— А ты забери Николашу из его банка, — легко посоветовал Либерман. — Что мы, твоему сыну другого места не подыщем? Или совместных интересов не найдем? Еще как найдем! Ну, ты сам подумай. Поговоришь ты с президентом. Он человек очень осторожный. Даром что с утра выпивает. А уж окружен людьми, которые собственной тени не доверяют. Один Коржаков чего только стоит! Начнут они голову ломать: честную игру ты с ними затеял или обмануть пытаешься? Соберут про тебя все, что только можно. И тут выплывает вся эта история с Храповицким. А в ней твое имя — жирными буквами. Как ты считаешь, попытаются твои враги использовать этот скандал против тебя? Да сто процентов! Ты только представь, что газеты писать будут! Спасаясь от уголовного преследования, Лисецкий собрался в президенты России! Нужно тебе это?

Лисецкий с сомнением посмотрел на него.

— Храповицкий говорит, что был у Калошина, — неуверенно произнес он. — Что тот обещал помочь. Дал слово...

— И сколько стоит его слово? — насмешливо возразил Либерман. — Пару миллионов? Больше? Это с каких же пор слово политика что-то значит? Не мне тебя учить, но если бы Калошин держал свое слово, где бы он сейчас был? Он бы в администрации и дня не продержался! У него ведь какая работа? Одному пообещал, другому. Третьему. Глядишь, и заработал немножко. А потом — что ж. Не получилось. Извиняйте, люди добрые. Бандитов-то к нему не пришлешь!

— Но там вроде бы даже начались какие-то движения, — настаивал Лисецкий. — Отпустили директора, которого арестовали незаконно.

— Вчера арестовали, сегодня отпустили. Завтра опять арестуют, — Либерман пожал плечами. — А впрочем, что я суюсь?! — спохватился он. — Все равно я в этом ничего не понимаю. Да и не мое это дело. Поступай, как знаешь!

Но сомнения уже закрались в душу Лисецкого.

— Так ты думаешь, — медленно проговорил он, потирая лоб, — что не стоит мне развивать активность?

Либерман вскинул руки, словно сдавался.

— Егорушка, я всего лишь высказал свое мнение. Решать тебе! Я же за тебя переживаю. В конечном счете, мне до этого Храповицкого, как до Аляски.

Губернатор опять пытливо взглянул на него. И вновь ничего не сумел прочитать на его улыбающемся лице.

Владик Гозданкер сидел в своем кабинете и обсуждал с Боней, как достать еще один пригласительный билет на конкурс красавиц, который в субботу устраивал холдинг Храповицкого в областной филармонии.

— Ну попробуй, — упрашивал он Боню. — Постарайся. Диана хочет Настю с собой взять. Я ей обещал. Если без Насти пойдем, обид не оберешься! Весь вечер будет надутая ходить. Нам же с тобой терпеть.

Но Боня не собирался терпеть весь вечер капризы Дианы. Он вообще не собирался терпеть.

— Далась ей эта Настя! — возмущался он. — Недоделанная какая-то! Косумова в прошлый раз отшила. Она вообще дает кому-нибудь? А для чего живет тогда? Толк-то какой от нее? Зачем Дианка ее с собой повсюду таскает? Что ей эта Настя, пудель, что ли? Поводок ей, в натуре, только осталось привязать. Я и так три билета у Андрюхи Решетова еле вырвал! Тебе, мне и Диане твоей. Там такая драка из-за этих приглашений идет. Они же из Москвы целую ораву привозят. Кривоносову, Пажова. Кордебалет, там, человек двадцать. Только за Кривоносову с Пажовым, говорят, полтинник баксов выложили. Я как узнал, прослезился. Андрюха, говорю, надо вам было не конкурс красавиц, а конкурс мальчиков объявить. Пажов бы сам примчался. Да еще свои бабки бы заплатил. Он же конкретный насчет этого дела. Слыхал, да? Говорят, даже к охране своей пристает. Мне близкие наши в Москве рассказывали...

— Ну, так что с билетами-то делать? — перебил Боню Владик, вернув разговор в прежнее русло.

Боня тяжело вздохнул.

— Пусть Дианка твоя сама Андрюхе позвонит, — предложил он. — Он ей не откажет. Так я думаю.

— Это отпадает, — быстро возразил Владик.

— Ну, тогда не знаю. Говорю тебе, они в областную администрацию всего пятнадцать приглашений отправили. Губернатору и замам. А начальников департаментов подальше послали. Дескать, сосите лапу. У пьяного ежика. К ним же там еще Вихров прилетает. Вот все и ломятся. Хотят с Вихровым рядом нарисоваться. Ну, и на Кривоносову тоже посмотреть. Она уже сколько лет по гастролям не ездила? Не всех мэров даже позвали.