это дорого. Тебе дешевле похудеть самому и явиться ко мне… хотя на кой ты мне нужен, когда похудеешь? Хотя я могу посрезать лишнюю кожу. Она мне пригодится.

— Нет!.. Это… а других вариантов нет?!

— Могу наложить заклятие Облегчения, — пожал плечами Креол. — Останешься жирным, но тебя это перестанет беспокоить.

Жрец спросил, сколько это стоит, долго торговался, но в итоге согласился. Креол провел долговременный ритуал, и этот необъятный толстяк в кои-то веки стал двигаться быстро. Чары сделали его легче ровно втрое, и он даже начал немножко прыгать.

— Надеюсь, ему не придет в голову худеть потом, — сказал Креол, когда за жрецом закрылась дверь. — А то его ветром унесет.

— Я бы на это посмотрел, — ухмыльнулся Балих. — Потом бы рассказывал всем, что сей божий служитель был так благочестив, что боги подняли его на небо вживе.

Креол невольно хохотнул, но все же для порядка отвесил ученику оплеуху. Дерзкий слишком для своего возраста, над жрецами потешается.

А последним на поклон к Креолу явился небогатый ремесленник. У него не было таких денег, как у Эгме-Анта, но у него была большая беда, и он рискнул потревожить великого мага.

— О господин маг, прости меня, прости, что я дерзнул явиться и, возможно, отнимаю твое время, — говорил молодой, но бедно одетый человек, глядя в пол. — Дело в том, что мне некуда податься. Ни жрецы, ни лекари, никто не может мне помочь.

— Излагай, — сказал Креол, пристально всматриваясь в ауру ремесленника. — Балих, смотри внимательно. Ты уже можешь видеть ауры.

Ученик тоже вперился насколько мог пристально. Вокруг головы гостя будто мерцали огни — ровные и тихие, но охваченные черными сполохами. Ремесленник и впрямь был в сильном беспокойстве, даже тревоге.

— Уже целый год, как я в этом состоянии, — тихо говорил он. — Все, за что я берусь, проваливается. Дело мое прогорело. Я стал часто болеть, и моя семья тоже. Моя жена не выдержала и вернулась в отчий дом после того, как у нее случился выкидыш. Мне постоянно снятся кошмары. Часто я просыпаюсь, но не до конца, и не могу двигаться. И мне кажется, будто темная фигура стоит рядом со мной. Люди чураются меня. Я как будто бы живу по ту сторону воды…

Он явно долго репетировал свою речь, но все равно волновался, сбивался, проглатывал слова. Однако Креол внимательно слушал, а в какой-то момент толкнул Балиха, и указал на… ученик не понял, на что именно.

— По этой причине заплатить мне нечем, — совсем тихо закончил ремесленник. — Но я согласен на все, потому что близок к тому, чтобы покончить со всем…

— Денег не надо, — отмахнулся Креол. — Моему ученику будет полезно практическое занятие. Балих, собирайся, пойдем домой к этому несчастному. И прихвати Ага Масс Ссарату.

Великий город Ур недалеко от Шахшанора, но все-таки и не в двух шагах. Креол с Балихом ехали на колеснице, а ремесленник указывал дорогу. Пока ученик держал поводья и глазел по сторонам, учитель рассказывал ему:

— Всех потусторонних тварей можно разделить на две категории. Те, что нам известны, и те, что неизвестны. Слава Мардуку, если тварь относится к первой категории, потому что тогда обычно известно и как с ней бороться. А вот со второй категорией уже как повезет… иногда из-за таких мы теряем целые города…

Учитель, кажется, вспомнил что-то неприятное и помрачнел.

— Так… а это известная тварь?..

— А сам как думаешь? Что ты увидел в ауре?

— Я увидел мрачные знамения, — с готовностью начал врать Балих. — Словно костлявые руки демонов протянулись к маленькой фигуре смертного человека, сделав его игруш… ай!..

— В твоей ауре я вижу маленького наглого лгуна, — сказал Креол, возвращая жезл на пояс. — Говори, что увидел, и не пытайся выдать это за знание.

— А… ладно. Сгустки какие-то. Нити. Бледные. Я не понял ничего.

— Вот теперь ты говоришь правду. Читать ауру — дело непростое. Многие из нас этого не умеют вообще. Иные и вовсе не видят аур, а большинство тех, кто видит, понимает по ним не больше, чем деревенская старуха в гадании на свечном воске. Несложно определить по ауре, врет человек или говорит правду. А вот определить, где он недоговаривает и о чем думает на самом деле… вот когда ты научишься этому, мне нечему будет тебя учить.

Ремесленник привел их в свой дом, что находился хотя и в небогатом квартале, но не в трущобах. Тут жили мелкие лавочники и процветающие ремесленники, одним из которых до недавнего времени был и этот несчастный.

— Что это у вас тут случилось? — спросил Креол, глядя на черные развалины.

— У соседа дом сгорел. Мой вот.

— Ага… — сказал Креол, сходя с колесницы. — Как тебя зовут, кстати? Мне понадобится твое истинное имя, чтобы снять проклятье.

— Это все-таки проклятье?!

— Узнаем. Как тебя зовут?

— Иерех, господин.

— Чей ты сын?

— Иереха, господин.

— Иерех, сын Иереха, — хмыкнул Креол. — У некоторых людей совершенно нет воображения. Ладно, ученик, вот что сделаем. Я наложу на тебя Личную Защиту, но вперед не суйся и не мешай. Делай только то, что я говорю, и внимательно следи за всем, что происходит.

— Понятно.

— Рот без разрешения тоже не разевай.

Они прошли через темные сени. Тут все было как в обычном шумерском доме. Маленький внутренний двор, за ним — пара комнат. Здесь же была и мастерская с печью для обжига и гончарным кругом.

— Что тебе говорит эта обстановка? — спросил Креол ученика.

— Что он горшечник, — ответил Балих, радостный, что в этот раз знает правильный ответ.

— Неправильно. То, что он горшечник, самоочевидно, но я спрашиваю не об этом. Смотри внимательно.

Балих старательно выпучил глаза. Света в мастерской было больше, чем в сенях, и в его лучах неторопливо плавали частички пыли. Пыль же лежала и на столе, и на гончарном круге. Иерех явно давно не занимался своим ремеслом.

— Иерех, может, ты мне врешь? — поджал губы Креол. — Может, ты просто лодырь или пьешь?

— Нет, господин, — ответил горшечник. — Но я и правда давно не делаю сосуды. Ты верно понял. Вот…

Он взял с полки рассыпающийся кувшин. Тот был искусно сделан и красиво