защищённых доспехами воинов, гоблины с криками заметались – столь огромное море было довольно сложно всколыхнуть, поэтому когда ближние уже почувствовали смертельную опасность, их путь к спасению был перекрыт ничего не понимающими массами других.

Не дойдя до панически мечущихся гоблинов всего каких-нибудь ста ярдов, войска остановились. А затем в небо взвились тысячи стрел, злыми осами обрушившись на визжащих животных. Заработали и маги, сжигая и сминая несчастных гоблинов. Те же, не делая никаких попыток защищаться, просто бросились в бегство, сбивая и топча тех из своих сородичей, что оказались недостаточно расторопны.

На этот раз, лишённые своей повелительницы, гоблины вновь были всего лишь трусливыми, слабыми, едва разумными животными, повинующимися исключитель инстинкту самосохранения. Никакого сражения не было – медленно наступающие единой стеной войска смяли и растоптали армию Симмерской ведьмы. Тысячи и тысячи гоблинов, которым посчастливилось избежать побоища, рассеялись по окрестной степи, и часть из них была истреблена немногим позже, а другие оказались обречены на голодное существование вдали от родных болот и, по итогу, на более медленную и мучительную смерть.

Как ни старались, саму ведьму отыскать не удалось. Вполне возможно, она была где-то там, среди тысяч окровавленных трупов, а может быть куда-то сбежала. Но идти здесь было особенно некуда, а кроме того, гадина лишилась своих ядовитых зубов, так что вряд ли могла быть опасна. Рано или поздно её найдут и уничтожат. По крайней мере, одной проблемой у Палатия стало меньше.

Глава 33. Хутор

Хутор уютно расположился на небольшой полянке почти на самой границе рощи. Всего одна порядком покосившаяся изба с подгнившей соломенной крышей, да несколько небольших хозяйственных построек – вот и весь хуторок. Неподалёку от избушки – колодец и небольшой, почти уже убранный огородик, где торчали лишь ещё пара десятков кочанов капусты. Никакой ограды не было – крупные хищники тут не водились, да и лихие люди наверняка были не меньшей редкостью.

Из волокового оконца прозрачными белыми клубами выходил дымок. Наверняка внутри сейчас было восхитительно сухо и тепло, а ещё, быть может, там имелась лишняя вязанка соломы, на которой можно было развалиться и дать отдых истерзанному ломотой телу. А ещё там наверняка было молоко – неподалёку меланхолично пережёвывали пожухшую траву несколько коз. Слюна заполнила рот Соланы, и та брезгливо её сплюнула – слюна была вязкой и горькой, и воняла, должно быть, изрядно.

Теперь, когда до вожделенной двери было не больше полусотни шагов, Солана вдруг засомневалась. Что если обитатели знают о ней? Что если они нападут или прогонят? Конечно, хотя она и была очень слаба, но простейшее колдовство всё ещё было ей по силам, так что любой простолюдин, попытавшийся напасть, горько бы об этом пожалел. Но если она убьёт или прогонит обитателей хутора – это может стать фатальным и для неё.

У девушки мелькнула было мысль прикинуться парнем, направляющимся в Шинтан, чтобы поступить в армию. На самом деле, она сейчас действительно больше походила на тщедушного паренька – мужская одежда, короткие волосы, почти совершенно опавшая грудь, полностью скрываемая свободно висящей рубашкой. Дополнял картину внушительный арсенал, с которым Солана ни за что не согласилась бы расстаться – лук со стрелами, кинжал и шпага. Однако, чуть поразмыслив, девушка отказалась от этой затеи. Она была очень больна, впадала в забытьё, поэтому, скорее всего, её анатомические особенности вскроются довольно быстро, что вызовет только лишь новую порцию неудобных вопросов.

Так же, как и оружие. Остановившись, Солана задумалась. Девочка-подросток, внезапно оказавшаяся в этой глуши, и так вызовет множество подозрений. А уж если она вдобавок будет ещё и вооружена… Как ни противилось этому всё её нутро, но она, кажется, должна была пока избавиться от своего оружия. Решившись, Солана изменила направление, свернув прямо в рощу, мимо хутора. Там, шагах в ста пятидесяти от дома, она заприметила то, что искала – поваленный толстый берёзовый ствол.

Несмотря на слабость, она вытащила кинжал и стала осторожно рыть землю под этим стволом, пока не образовалась небольшая ямка, достаточная, чтобы туда поместилось её оружие. Тогда она бережно сняла тетиву с лука, а затем, не найдя ничего более подходящего, замотала всё своё добро в плащ и аккуратно засунула в вырытую нишу под стволом. Конечно, хранилище было ненадёжным – вскоре сталь покроется ржавчиной в таком месте, но Солана и не собиралась оставаться здесь надолго. А пока – и так сойдёт.

Заложив свой тайник снятым дёрном и присыпав листвой, Солана ещё раз оглянулась, чтобы лучше заприметить место, а затем, осторожно ступая по своим следам, чтобы лишний раз не приминать траву, вышла обратно на дорогу. Без плаща стало заметно холоднее – ветер забирался под тонкую ткань рубашки, покрывая тело мурашками. Поёжившись, Солана поспешила к избе.

Довольно странным для Соланы было то, что на хуторе не было собак. Она бы на месте здешних обитателей уж точно первым делом обзавелась бы парочкой здоровенных злющих псов. Но сейчас ей это было только на руку – собаки могли бы учуять гоблинов, не говоря уж о том, что они же вполне могли порвать и её саму. Но, хвала богам, девушка совершенно беспрепятственно подошла к грубо сколоченной двери и постучала.

Ей открыли довольно быстро – хата была небольшая. Из темноты дома на неё смотрела довольно миловидная, но неопрятная женщина лет двадцати пяти, одетая в груботканую сорочку. На её лице было удивление, но не было страха – видимо здесь не привыкли к гостям.

– Чего надо? – буркнула она, оглядывая фигурку Соланы в подступающих сумерках.

– Помогите мне… Я умираю… – выдохнула Солана, и из глаз её вновь хлынули слёзы.

– Кто там? – раздался из глубины избушки женский голос.

– Какой-то бродяга просит помощи, – крикнула в ответ девушка.

– Что ему надо? – вновь раздался тот же голос.

– Я очень больна и мне нужен приют на несколько дней, – едва слышно проговорила Солана – силы начали оставлять её.

– Это девка! – с изумлением в голосе ответила девушка. – Просит приюта. Говорит, что очень больна.

– Пусть заходит! – милостиво позволил голос, и соломенноволосая девушка отступила, давая Солане проход.

Плача от благодарности и облегчения, Солана вошла в скудно освещённую очагом избу. Густо пахло дымом, но зато не было других, более неприятных запахов. Вместо этого к дыму примешивался терпкий аромат сушёных трав, которые, как заметила Солана, едва привыкнув к полумраку, повсюду были пучками развешаны на стенах. Земляной пол был устлан утоптанной соломой. Мебели почти что не было – стол, лавка, да