За дверью переминался с ноги на ногу Амлен, дожидаясь, когда сможет поговорить с королем.

– Он не примет вас, – сказала она, – по крайней мере не сейчас. Пусть побудет один.

Амлен выглядел совершенно растерянным.

– Не могу поверить, что свершилось такое невообразимое злодейство, – проговорил он. – С Бекетом я во многом не соглашался. Однажды я назвал его предателем и повторил бы это ему в лицо. Но убийство помазанного архиепископа в Божьем храме и надругательство над его телом – это смертный грех. Если убит прелат Церкви, то как близко люди подошли к убийству самого короля? – Он с трудом сглотнул. – Можно понять, когда подобное случается в запале сражения, но это было спланировано. Продумано… Немыслимо. Нам всем грозит Божья кара. Даже без отлучения от Церкви последствия будут тяжелейшими. А если Генриха отлучат?

– Этого не случится. Папа римский непредсказуем, но он далеко не глуп. – Во всяком случае, Алиенора надеялась на это.

Амлен безнадежно покачал головой:

– Такая смерть делает из Бекета мученика.

– Да, и поэтому мертвый он еще более опасен, чем живой. Генриху никогда не освободиться от него. Я возвращаюсь в Пуатье. Вам нужно позаботиться об Изабелле. Эта новость сильно расстроила ее.

– Я отошлю ее в Турень, пока все не уляжется, – сказал он. – В Англии сейчас небезопасно.

– Она может ехать со мной. Какое-то время нам будет по пути.

– Благодарю вас. – Амлен потер лицо. – Я должен оставаться с Генрихом. Он мой брат, и прежде всего я обязан служить ему.

– Тогда да поможет вам Господь, ибо помощь точно понадобится. – Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Какая ирония, думала она: брата своего мужа она целует с куда большим чувством, чем мужа.

Пуатье, октябрь 1171 года

Алиенора осматривала новый тронный зал. Он был все еще открыт небесам, но стены почти достроили – и получалось грандиозно. В воздухе висела мелкая каменная пыль, и ясное прохладное утро наполнял приятный слуху перестук молотков и зубил.

Рядом с ней стоял Ричард, раскрасневшийся после занятий с наставниками. В руке он сжимал учебный меч, а глаза еще горели воинственным огнем. С Рождества он сильно вырос и теперь возвышался над ней на целую голову. Алиеноре он очень напоминал ее дядю Раймунда, князя Антиохии, которого убили в сражении в Святой земле. У Ричарда была такая же львиная грация и внимательный взгляд, который улавливал все вокруг, такое же острое политическое суждение. Порой она видела в сыне отца Генриха, Жоффруа Красивого, – от этого деда мальчик унаследовал блестящие волосы. Ричард был прекрасен, лучший из ее сыновей, тот, в кого она больше всего вложила сил и чаяний, потому что знала: он может все. Грядущим летом Ричард получит регалии графов Пуатье и сделает еще один шаг на пути к власти.

Сын крутанул меч и потом подбросил его высоко вверх, аккуратно поймал за рукоятку и ухмыльнулся, заметив, как напряглась мать.

– Пока ты занимался, пришло послание от твоего отца, – сказала Алиенора. Упрекать его за опасные трюки она не стала, зная, что этим только побудила бы к еще более рискованным забавам. Кроме того, королева никогда не просила Ричарда быть осторожным. Напротив, всегда поощряла пробовать новое, залезать выше, стремиться к большему, потому что только так в нем могла развиться абсолютная уверенность в своих силах. Однако сыну нужно еще освоить и искусство политики и дипломатии. – Король здоров, он добрался до Ирландии, на море было ветрено, но не штормило.

– Далеко же пришлось уехать в поисках убежища. – Ричард опять подбросил и поймал меч.

– Твой отец не считает, что прячется. Для него это плавание – возможность расширить свое влияние и помешать другим создавать королевства на границах с Англией. Разумнее принять клятву верности от Ричарда де Клера и подготовить в Ирландии почву для передачи ее твоему брату, чем допустить там анархию. Сейчас он закрепит Ирландию за собой, чтобы продемонстрировать всем свое могущество, а потом разрешит другим править там до тех пор, пока Иоанн не достигнет совершеннолетия. Де Клер отправился в Ирландию по призыву верховного короля Ленстера, который нуждался в военной помощи. Де Клер изгнал врагов верховного короля, а тот в награду предложил Ричарду земли.

– Наш малыш Иоанн Безземельный, – произнес Ричард со снисходительной улыбкой. – Почему папа не велел ему стать священником? Было бы очень полезно иметь в семье епископа.

– Этот путь уже предназначен для вашего единокровного брата.

– А сам Джеффри хоть знает об этом? – фыркнул Ричард и искоса глянул на мать. – Полагаю, Иоанн для отца – запасной ребенок. Если с одним из нас что-нибудь случится, должна иметься замена, вот почему Иоанну нельзя принимать духовный сан. Но когда дело дойдет до его женитьбы, трудно будет уговорить отцов наследниц. Он ведь не самый завидный жених. Ирландия – далекая страна, где посреди болот живут дикари и ни во что не ставят ни Францию, ни Германию, ни Испанию. Мало кто захочет отдать свою дочь за правителя Ирландии.

– Все может перемениться, – сказала Алиенора. – Иоанн еще ребенок.

Ричард внимательно осмотрел рукоятку меча и потер ее о свой рукав.

– А еще папе удобно сейчас быть в Ирландии. Там он пережидает, пока не улягутся проблемы, вызванные убийством Бекета.

– Конечно, я понимаю это.

Взгляд Алиеноры посуровел. Между Англией и папским двором шла оживленная переписка. Генрих привлек лучших законников, чтобы они помогли ему выбраться из трудного положения. Кентерберийский собор вновь открыли, хотя службы там пока не велись, и в годовщину смерти Бекета собирались открыть и усыпальницы. Алиенора слышала о растущей популярности «Томаса-мученика» и знала, что Генриху не удастся положить этому конец. Погибнув, архиепископ переродился в многоголовое чудовище. Генрих не помог себе, когда отказался покарать рыцарей, совершивших убийство. Его доводом было то, что они должны сами принять наказание от Бога.

– Когда твой отец вернется, Томас будет ждать его здесь, – с мрачной обреченностью проговорила она. – И будет он опаснее, чем при жизни, которой его лишили.

* * *

Жарким июньским днем в монастырской церкви Святого Илария Ричард стал герцогом Аквитании. Хотя снаружи сияло солнце, в стенах церкви было прохладно. От серовато-золотистых кусочков ладана в жаровнях и курильницах струился тонкий аромат.

Пятнадцать лет Ричарду исполнялось только в начале сентября, но он уже умел держаться величественно и властно. Алиенора едва не задыхалась от гордости. Эта церемония полностью возместила то, что она пропустила, не увидев коронацию Гарри и восхождение Жоффруа на герцогский трон в Бретани. Ричард станет величайшим владыкой Аквитании, воплотив в себе все лучшие качества предков. Теперь, когда сын вступил в свои права, необходимость в помощи Генриха отпадет сама собой. Алиенора будет править рука об руку с ним и станет его советчиком в качестве матриарха династии.