пожелать, и я скажу тебе, возможно ли это осуществить.

– Тогда ладно, – говорит Беатрис, встречаясь взглядом с Найджелусом и поднимая подбородок. – Я собираюсь пожелать исцелить кое-кого.

Найджелус делает паузу, как будто ожидая, что она продолжит, но этого не происходит.

– Кого? – спрашивает он.

Беатрис улыбается.

– Я не собираюсь тебе этого говорить.

По словам Виоли, Найджелус должен был вылечить вексис ее матери с помощью звездной пыли, но Эмброуз сказал, что женщина все еще больна и близка к смерти. Сегодня днем Паскаль подтвердил, что она все еще цепляется за жизнь, но осталось ей недолго. Беатрис не уверена, стало ли это результатом предательства Виоли по отношению к императрице или у той с самого начала не было намерения спасать ту женщину. Но Беатрис знает, что теперь может все исправить. Она знает, что Софрония на ее месте поступила бы именно так.

На мгновение Найджелус задерживает на ней задумчивый взгляд. Его глаза сужаются.

– Этот человек болен или ранен? – спрашивает он.

– Разве это имеет значение? – отвечает Беатрис. – Исцеление есть исцеление, а мы, вообще-то, собираемся достать звезду с неба. Не могу себе представить, что ее магия оказалась недостаточно сильна для этого.

– И ты больше ничего мне не скажешь? – спрашивает Найджелус.

Беатрис качает головой.

Найджелус выглядит раздраженным, но, бросив быстрый взгляд через плечо на телескоп, он опускает плечи и вздыхает.

– Ладно, желай что хочешь. Ты уже знаешь, как это делать. Настоящая загадка заключается в том, что произойдет после.

И вот так маленький триумф от того, что она сохранила эту тайну от Найджелуса, исчезает, омраченный ее страхом.

– Верно, – говорит она, изо всех сил стараясь не показывать этот страх. – Тогда я начинаю.

Паскаль ободряюще сжимает руку Беатрис, и она отходит, направляясь к телескопу и вместе с тем махая Найджелусу, чтобы тот отошел в другой конец комнаты. Чувствуя, что Паскаль и Найджелус наблюдают за ней, она наклоняется, прикладывает глаз к телескопу и смотрит на увеличенное небо. Она находит Потерявшегося Путника, Облачное Небо, Танцующего Медведя, но ни одно из этих созвездий не подходит для ее желания. Жалящей Пчелы тоже нет, но она все равно ищет ее, гадая, появилась ли уже та звезда, с которой она загадала желание прошлой ночью. Если бы Найджелус ее увидел, то сказал бы, решает она. Беатрис направляет телескоп к восточному краю неба как раз в тот момент, когда в поле зрения появляется Сверкающий Бриллиант.

Сверкающий Бриллиант символизирует богатство и силу. Матери Виоли для исцеления наверняка потребуется вся сила, какая только у нее есть.

Беатрис фокусируется на созвездии, вращая ручки на боковой стороне телескопа до тех пор, пока звезды, составляющие Бриллиант, не оказываются в фокусе. Может, ей следовало бы взять маленькую звездочку, едва заметную, как она уже делала раньше, но на этот раз она должна сделать все наверняка. Так что она фокусируется на большой звезде, расположенной ближе к центру бриллианта и образующей острие одной из его граней.

Вот, думает она. Это моя звезда.

Беатрис закрывает глаза и, думая об этой звезде, шепчет свое желание, зная, что для того, чтобы оно точно сработало, ей придется быть настолько конкретной, насколько это вообще возможно.

– Я хочу, чтобы Авалис Бланшетт из «Алого лепестка» излечилась от вексиса.

Она скорее думает о словах, чем произносит их, но все же на выдохе они вырываются у нее изо рта – так тихо, что никак не могут достичь ушей Найджелуса.

Она чувствует, как через нее проходит поток магии – неуловимый, нежный, как летний ветерок. После себя он оставляет на коже мурашки. В комнате и раньше было тихо, но теперь тишина стала такой, что Беатрис вообще ничего не слышит – ни своего сердцебиения, ни дыхания, ни звука переступающего с ноги на ногу Паскаля. Все, что для нее существует, – это сама Беатрис и звезды над ее головой. А потом остаются только звезды, и Беатрис вообще перестает существовать.

Первое, что осознает Беатрис, – это холодный каменный пол под ней и пара знакомых рук, обнимающих ее за плечи. Словно из-под воды она слышит, как кто-то зовет ее по имени – Паскаль, думает она, но почему он так далеко?

– Беатрис, – снова слышит она. Похоже, он напуган. – Открой глаза. Пожалуйста.

Беатрис кажется, что она скорее взвалит весь мир себе на плечи, чем откроет глаза, но ради Паскаля все же старается это сделать. Требуются все силы, какие только у нее есть, но ей удается открыть глаза ровно настолько, чтобы увидеть тусклые тени лаборатории Найджелуса, самого Найджелуса, стоящего рядом с ней, и хмурое лицо Паскаля, нависающее над ней.

– Слава звездам, – бормочет он. – С тобой всё в порядке?

– Нет.

Беатрис требуется мгновение, чтобы осознать, что она произнесла это вслух. Голос не похож на ее собственный – даже тело словно не ее собственное. Часть ее все еще чувствует, что она где-то наверху, парит среди звезд. Но в мышцах уже начинает ощущаться ноющая боль, напоминая ей, что она все еще человек.

Найджелус ничего не говорит, но протягивает ей флакон, полный светло-зеленой переливающейся жидкости. Беатрис берет его, но не подносит к губам и не выпивает. Вместо этого она смотрит на Найджелуса, стараясь отразить на своем лицо все то сомнение, которое сейчас испытывает. Она хочет приподнять бровь, но даже это маленькое движение кажется слишком трудным.

– Травяная смесь, смешанная со звездной пылью, – объясняет он отчетливо. Похоже, его не беспокоит ее нынешнее состояние – в отличие от Паскаля, который смотрит на нее широко раскрытыми от паники глазами.

– Это притупляет боль, которая появляется после использования магии. Я не думал, что ты выберешь такую большую звезду, но, как ты могла заметить, чем больше звезда, тем хуже последствия.

Ее мать наверняка назвала бы ее дурой за то, что она приняла зелье, не зная точно, из чего оно, но Беатрис отчаянно нуждается в том, чтобы облегчить боль. Если судить по ее предыдущим приступам боли и усталости, то в ближайшие несколько часов станет только хуже, и Беатрис не представляет, как она сможет это пережить. Она вливает в себя зелье, морщась от его едкого вкуса, но все же проглатывает жидкость.

– Все получилось? – спрашивает она хриплым голосом. Она заставляет себя сесть, не обращая внимания на пронзающую голову боль. Паскаль помогает ей удержаться на ногах, обнимая ее за плечи.

– Трудно сказать, – говорит Найджелус, оглядываясь на стоящий в нескольких футах от него телескоп и кучку звездной пыли, скопившуюся рядом с ним, прямо там, где стояла