в чем и состоит цель нашего Бытия! – в том и заключается, что в процессе генерирования идей мы постоянно создаем подручные средства, с помощью которых можем выполнять все новые и новые функции. «Создание» языка и речи, изобретение письменности, мела, линзы, государственности, справедливости; обнаружение души, тяготения, бессознательного, красоты и т. д. – разве не в этом «скрыты» наделенные каким-либо сущностным свойством объекты, которые выполняют вполне конкретную и важную функцию в нашей материальной, психической и духовной жизни, одним из проявлений которой является наше Бытие.

Таким образом, все разнообразие существующих объектов-подручных средств могло быть создано только в том случае, если оно явилось результатом образования новых идей, а следовательно, и новых Истин. И нет другого способа создания чего-либо нового (или обновления старого) как посредством рождения интеллектуальной новизны в виде объективных идей. Зададимся вопросом, разве в идее электромагнетизма не была заложена та Истина, что сущностное свойство перемещения проводника в магнитном поле способно выполнять функцию производства электричества; и разве в идее справедливости не была заложена та Истина, что сущностное свойство функционирования общественных институтов способно выполнять крайне необходимую задачу уравновешивания и смягчения самого характера взаимоотношений людей в обществе; и разве в идее бытия не заложена та Истина, что сущностное свойство человека генерировать интеллектуальную новизну в виде объективных идей способно исполнять функцию постоянного обновления нашей жизни?

И в заключение данного пункта нам надо обратить особое внимание на принципиальное различие какого-либо понятия (представления как «идеи») от объективной идеи. В чем оно заключается? Сравнение понятия идеи (как представления) в новоевропейском мышлении с понятем иррациональной идеи, формирующей бытие, свидетельствует достаточно ясно о следующем. «Идея» как понятие (представление) о чем-либо конкретном, как «сгусток» (Хайдеггер) смысла, полученного рациональным путем, то есть путем последовательного рассуждения и умозаключения, кардинально отличается от идеи как иррационально возникшей интеллектуальной новизны. И это отличие заключено в четырех постулатах. Ограничимся их перечислением, поскольку говорено было нами об этом не единожды.

1. Иррациональная идея являет собой абсолютную новизну, ту новизну, которой ранее не было в обиходе человеческого существования. В то время как рациональная «идея» (понятие, представление) таковой не обладает, поскольку рациональным путем ее (новизну) получить невозможно в принципе. И об этом у нас речь шла уже не раз.

2. Явлению иррациональной идеи присуща спонтанность и последующее автоматическое возникновение интеллектуального чувства удовольствия от понимания ее смысла и удивления от внезапности его возникновения. Ничего подобного при формировании рационально полученного понятия («идеи») не происходит, так как ход нашего размышления постепенен и последующее возникает из предыдущего как само собой разумеющееся. Так закон Ома как иррациональная идея, внезапно пришедшая в голову его создателя и понятие («идея») электричества (тока) как следствие этого закона – это две совершенно разные вещи. Первое может возникнуть неожиданно, спонтанно, а второе – путем последовательного понимания той роли, которую играет напряжение и сопротивление на силу тока. Первое интуитивно, второе – дискурсивно.

3. Признаком, принципиально характеризующим объективную идею, является наличие у одного из сущих, комплектующих саму идею, сущностного или идееобразующего свойства, которое, подобно зародышу кристалла, формирует вокруг себя определенного вида новую смысловую конструкцию. Что же касается понятия (представления, «идеи»), полученного путем последовательного, логического рассуждения и умозаключения, то в нем нет новизны смысла, поскольку нет внове образованного сущностного свойства одного из объектов, а главное, нет возникновения новой сущностной функции. Взаимосвязи всех объектов этого понятия образованы на основе прежде известных, «старых» свойств и взаимосвязей этих объектов.

4. Фактор иррациональности, присущий объективной идее, характерен только для процесса возникновения идеи и раскрытия ее смысла в Истину. Вне этого процесса, то есть после того, как Истина сформирована, она автоматически становится либо обыкновенным понятием (представлением), либо «идеей», как бы сформировавшейся в результате рационального мышления, поскольку раскрытие смысла объективной идеи, (но не возникновение ее! – и в этом принципиальное различие), действительно, осуществляется рациональным путем на этапе рефлексии-11.

6.2. Так все-таки, прячется ли бытие?

Начнем со следующего: когда Хайдеггер задается вопросом, где прячется бытие мела, то он, скорее всего, полагает, что оно «прячется» в его подручности, то есть в способности оставлять на доске след, воспринимаемый нами в виде текста определенного содержания. Но точно также подручным средством является и кровать, используемая для сна, и очки – для видения вдаль, и телескоп – для наблюдения удаленных объектов Вселенной, и речь – для общения и изложения наших мыслей.

Но все это ведь самые обыденные и самые повседневные действия: писать мелом на доске, спать на кровати, смотреть сквозь очки и т. д. В то время как бытие – и это мы постараемся показать в следующем Разделе 6.3. «Обоснование: почему бытие…» – никак не может быть обыкновенным событием. Обыкновенному и повседневному событию нет необходимости от кого-либо прятаться. Прячется либо то, что за чем-то скрывается, как, положим, скрывается Бытие само по себе за «спиной» «бытия» сущего, либо то, что по своей сути само по себе незаметно, как, положим, возникновение идеи, в дальнейшем развертываемой в мысль (Истину). В первом случае Бытие «прячется» только потому, что сущее выставляется наперед бытия и «заслоняет» его. Во втором же случае само Бытие, хотя и ничем не заслоненное, «прячется» только потому, что выступает, говоря словами Хайдеггера (кстати сказать, заимствованное, может быть, у Ницше), «на голубиных лапках», то есть появляется незаметно для нашего сознания. Последнее не акцентировано на факте его возникновения, а потому и выпускает его из виду. Так что само сознание, призванное все замечать, в немалой степени повинно в забвении бытия.

И вообще, сам вопрос, где прячется бытие, возник не столько потому, что бытие где-то от нас действительно прячется, и не столько потому, что мы его ищем не там, где оно находится на самом деле, сколько потому – и в этом вся суть вопроса, – что мы ищем не то, что нам следовало бы искать. А потому и не находим его и найти никогда не сможем, если будем искать призрак, названный нами бытием, но не само Бытие, то Бытие, которое нами и воспринимается, и понимается, и ощущается.

Можно сказать, что метафизика «промахнулась» мимо своей цели, той цели, которая была обозначена досократиками, но не конкретизирована ими в своих очертаниях. Так, наверное, заблудившийся в лесу грибник промахивается мимо той знакомой ему поляны, на которую он когда-то выходил и от которой ему известен путь из леса; и он чувствует, что эта поляна где-то близко, потому что он еще не успел от нее далеко уйти. И в то же время, в