– Пока нет.

Насмешливая улыбка Мунтадира сошла с его лица при виде старшего визиря, сменившись выражением неприкрытой враждебности – Дара догадывался, что даже прагматичный эмир не мог закрыть глаза на то, чьими руками был убит его отец.

– Каве, не ожидал тебя здесь встретить. Манижа пораньше выпустила тебя из постели?

– Осторожнее, аль-Кахтани, – предупредил Дара.

– Все в порядке, Афшин, – ответил Каве, не отрывая взгляда от Мунтадира. – Я давно потерял всякое уважение к мнениям эмира, – он вздернул подбородок. – Шесть лет назад, если быть точным. Когда ты оказался слишком труслив, чтобы заступиться за моего сына после того, как он спас тебе жизнь.

– Глядите-ка, джинны! – с энтузиазмом воскликнул Дара, вставая между Каве и Мунтадиром.

С притворным воодушевлением на лице он указал на две небольшие группы джиннов, приближающихся со стороны секторов Тохаристан и Агниванши. Съежившись под мокрыми зонтами, они шли в окружении солдат дэвов. дара настоял на том, чтобы сначала встретиться с послами лично, прежде чем приглашать их в сердце территории дэвов, не говоря уже о том, чтобы подпускать их близко к Маниже.

Тамир кашлянул.

– Было бы лучше, если бы ты постарался не делать… этого, – предложил он деликатно. – Они и так тебя боятся.

Дара проследил за его взглядом и увидел, что, по привычке, положил руку на рукоять ножа. Он заворчал, бросив очередной взгляд на Мунтадира, глаза которого все еще метали молнии на Каве, но руку опустил.

Он изучил гостей – по одному представителю от племен Аяанле, Тохаристан и Агниванши. С Сахрейном договориться не получилось, и они даже не стали пытаться приглашать гезирско-шафитскую конфедерацию возмездия. Каждый из послов прибыл со своей личной охраной, и каждая пара глаз – золотых, оловянных и рыжеватых – была устремлена на Дару.

Тамир рядом с ним поклонился:

– Приветствую вас, друзья мои. Спасибо, что присоединились. Я молюсь, чтобы сегодняшний день помог нам всем ступить на новый путь, – он сделал паузу. – Сомневаюсь, что мои спутники нуждаются в представлении, однако прошу знакомиться: Дараявахауш э-Афшин, старший визирь Каве э-Прамух и эмир Мунтадир аль-Кахтани.

Встрял Мунтадир:

– О, Тамир, ты говоришь так, словно мы здесь друг другу чужие и не стаскивали Нактаса с колен певицы, прославившейся тем, что привязывала своих клиентов к кровати, после чего у них пропадали драгоценности, – сказал он, ухмыляясь чрезвычайно чопорному на вид Агниванши, который тут же покраснел. – Мир вашему дому, друзья мои.

– Да будет гореть ваш огонь вечно, – добавил Дара, вымучивая из себя улыбку, чем, казалось, вызвал еще больший страх у двух джиннов, отступивших назад.

– И твой также, Афшин, – произнесла пожилая Аяанле на безупречном дивастийском. – Прости, эмир, но с тобой мы, кажется, еще не встречались. Коленки певиц – не моя естественная среда обитания.

В голосе Мунтадира послышался легкий холодок:

– Амани та-Бузо, полагаю.

– Правильно полагаешь. Хотя я не думала, что моя семья настолько видная, чтобы сам эмир обо мне знал.

– О, это здесь ни при чем, госпожа. – Мунтадир улыбался, но его взгляд оставался острым, как кинжал. – Твоя семья знакома мне только потому, что я слышал, как моя мачеха называла вас змеиным гнездом.

Амани улыбнулась ему в ответ.

– Однако королева в изгнании, а мы с тобой оказались на стороне убийц твоего отца. Возможно, ни тебе, ни мне, эмир, не стоит осуждать друг друга.

Вмешался Дара:

– Не будем заставлять наших гостей мокнуть под дождем. Гуштап, ты обыскал их на предмет оружия?

– Да, Афшин. Все, кто был вооружен, разоружились, однако… – Гуштап понизил голос. – Возникла небольшая проблема.

– Я так понимаю, проблема в моем подарке бану Нахиде, – подсказала Амани, указывая на большой тиковый сундук, который несли двое ее слуг. – Взгляни, если хочешь, Афшин, – она подмигнула. – Можешь даже выбрать первым.

Дара насторожился и жестом велел открыть сундук. Земляной запах железа ударил ему в нос, и он прищурился.

Сундук был доверху набит оружием. Железными кинжалами с рукоятками из слоновой кости и прямыми клинками, короткими стальными мечами и метательными ножами.

– Это твой подарок бану Маниже? – переспросил он.

– Мне показалось, она должна оценить его практическую пользу. Вы ведь планируете скорое наступление на сектор Гезири, не так ли?

Глаза Мунтадира вспыхнули, и Дара молниеносно принял сразу несколько решений, доверяя только себе разбираться с гигантским сундуком оружия, вспыльчивым эмиром и пожилой торговкой оружием.

– Вы оба поедете со мной, – приказал он, указывая на Амани и эмира. – Как и этот сундук.

Тамир бросил на него тревожный взгляд:

– Думаю, будет разумно, если и я поеду с вами.

– Договорились.

– А мой брат может присоединиться? – Тамир указал на группу рекрутов, нагружавших ожидающие паланкины. – У нас есть свободное место.

Дара что-то промычал в знак согласия, не сводя взгляда с Амани и Мунтадира. Те забрались в паланкин и на повышенных тонах перебрасывались фразами на джиннском.

Каве хотел было последовать их примеру, но Дара остановил его:

– Не думаю, что вам с Мунтадиром стоит находиться вместе в таком тесном пространстве. – Он указал на карету Гуштапа: – Обещаю, что в компании моих солдат поездка пройдет лучше.

Каве скептически посмотрел на Мунтадира и Амани.

– Ты сам с ними справишься?

– Мне говорили, что у меня устрашающий вид. Ступай. Увидимся во дворце.

Братом Тамира оказался один из тех юношей, которых Дара отчитывал во время тренировок, и когда дверь паланкина захлопнулась и Мунтадир принял еще более непокорный вид, Дара пожалел, что не взял с собой более опытного воина. Он сидел на ящике с оружием, твердо намерившись лишить эмира конечности, если тот сделает хоть одно резкое движение.

Амани выглянула в окно.

– Какой серый день. Мне было любопытно увидеть, как дэвы приспосабливаются к потере магии. Я вижу, вы стали использовать лошадей для перевозки паланкинов.

– Не расскажете ли нам, как справляются Аяанле? – вежливо предложил Тамир.

– Имеешь в виду, исчерпали ли мы наши запасы продовольствия и теперь готовы припасть к ногам бану Нахиды, умоляя о помощи? Нет, пока нет, Тамир.

– Но в то же время ты хочешь оказаться первой в очереди, когда ситуация переменится, – холодно вставил Мунтадир. – И даже предлагаешь оружие, чтобы ускорить этот процесс.

Амани откинулась назад.

– Должна признаться, я ожидала большего от принца Кахтани. Нет, я знаю, все говорят, что ты пьяница и повеса, но где же твоя неистовая честь Гезири? Я думала, ты скорее бросишься на собственный зульфикар, прежде чем станешь помогать убийцам своего отца. Ах, прости… – поправилась она. – Это ведь не ты умел обращаться с зульфикаром.