От его слов в комнате на миг похолодело, но тут снова заговорил Джамшид:

– В каком смысле «во что превратился Афшин»?

Нари сосредоточенно теребила одной рукой край своего шарфа, но ответила первой:

– Дара сказал мне, что Манижа освободила его от проклятия Сулеймана. Теперь он обладает силами настоящего дэвы.

Джамшид побледнел:

– Ты мне этого не говорила.

– Это был трудный день, согласись. Извини, что не хотела лишний раз вспоминать о том, что мой бывший Афшин теперь превращается в пламя и насылает гигантских чудовищ из дыма на своих врагов.

– Ого! – Джамшид весь позеленел. – Какой неприятный поворот.

– Не то слово, – согласился Али и взглянул на Иссу: – Устад, мои предки привезли сюда много старых текстов Нахид. Они все должны были сохраниться в архиве. Я надеялся найти в них способ одолеть его.

– Одолеть? – вмешалась Хацет. – Вчера твоими единственными союзниками были шайка пиратов и беглая Нахида. Тебе не кажется, что еще слишком рано планировать наступательные действия?

– Я и не выдвигаюсь в поход сегодня же. Мы поговорим с Иссой, выясним все, что сможем, а затем подумаем, что предпринять дальше.

– Твоя позиция слишком слаба, чтобы что-то предпринимать. Тебе повезло, что тебя не затащили обратно в Дэвабад. Ты хоть понимаешь, что за твою голову назначена награда?

– Я очень долго жил с головой, за которую назначена награда, амма, – мягко сказал Али. – Но увы, у Дэвабада слишком мало времени в запасе, чтобы я тут прохлаждался. Если в городе действительно начинается гражданская война, если Манижа отрезала всех от внешнего мира… – Он прокрутил в голове все возможные варианты. – Мы готовились к притоку гостей на Навасатем, но ожидали поставки еще в течение месяца. Начнется голод, и очень скоро.

– Вот пусть Манижа и ее Афшин с этим и разбираются. Она же хотела править.

Али потрясенно уставился на Хацет:

– Там же Зейнаб.

Глаза его матери вспыхнули:

– Поверь мне, я знаю. Но сейчас я прошу тебя остановиться и подумать. Подумать о том, что лучше для всех нас, а не только для тех, кто остался в Дэвабаде.

Али начал подозревать, что ему не понравится, к чему она клонит.

– Что ты имеешь в виду?

– Да то, что весь наш мир разрушен, Ализейд, а не только Дэвабад. Когда магия исчезла, джинны впали в истерику: они бросали свои дела и набивались в мечети, ожидая пришествия очередного Сулеймана, который лишит нас родины и перевернет жизнь вверх дном. Перепуганные, лишенные лидера толпы способны совершать непоправимые вещи. – Хацет помолчала. – Но у тебя есть шанс построить что-то новое. Вдали от опасности. Нам нужен новый король, новое правительство. И возглавлять его должен не узник подземелья.

Джамшид вскочил с места прежде, чем до Али дошел смысл сказанного.

– Ни в коем случае. Этот титул принадлежит Мунтадиру…

– Ализейд имеет такое же право на престол, как и его брат. Так было всегда, – перебила Хацет, сверкая глазами так свирепо, что Джамшид сел обратно. Она шагнула к Али, выражение ее лица было напряженным. – Так воспользуйся им, сын мой. Объяви себя королем. Ты заручишься поддержкой наших племен и сможешь основать двор в Та-Нтри, где будешь в безопасности.

– Двор в Та-Нтри, откуда ты никогда не увидишь Дэвабад. – Голос Нари звучал не менее пылко, чем голос его матери. – Говорите как есть, Хацет. Вы не верите, что мы сможем победить Манижу, и не хотите, чтобы мы даже пытались.

– Я не хочу, чтобы вы умирали. Вы оба понятия не имеете, насколько слабы ваши позиции. Думаете, пираты тронули бы Гасана? Насмехались над ним и заковали в цепи? – Мать снова повернулась к Али: – Ты меня понимаешь, Алу? Тебе нужно утвердиться в качестве лидера, за которым надо следовать. Лидера, которого надо бояться. Потому что, если ты не будешь править ими как король, тебя отдадут в дар их новой королеве в Дэвабаде.

Али открыл и закрыл рот, не находя слов для ответа. То, что говорила его мать… это была не та Хацет, которую он знал.

– Амма, ты ведь сама говорила мне: ошибка отца заключалась в том, что он слишком боялся своего народа и поэтому растоптал его. А теперь советуешь мне сделать то же самое?

– Да, – ответила Хацет без промедления. – Я хочу, чтобы ты жил, – решительно добавила она. – И если тебе нужно пойти по стопам отца, чтобы восстановить порядок, так тому и быть. А когда ситуация более-менее стабилизируется, ты сможешь ослабить хватку.

Вот как все начинается. Король. Двор в Та-Нтри, откуда Али будет издалека наблюдать за развалом Дэвабада, позволяя его кровавым, голодным междоусобицам стать предупреждением союзникам, которых он будет уговорами и шантажом склонять к подчинению. А присягнувшие ему солдаты будут претворять его угрозы в жизнь.

Он не хотел быть таким лидером. И в этот момент все прояснилось, и решение, к которому он шел долгое время, было принято.

– Прости, амма, – проговорил Али тихо, зная, что своими словами разобьет сердце матери. – Но не будет нового короля Кахтани.

Хацет смотрела на него недоуменно:

– Прошу прощения? – Ее золотые глаза гневно округлились. – Если эта парочка убедила тебя снова отдать наш народ во власть Нахидам…

– Вовсе нет… и я не хочу отдаваться во власть Нахидам… хотя не могу ручаться за Нари и Джамшида, – добавил Али, взглянув на Нари. Его подруга внимательно наблюдала за ним с настороженным выражением лица. – Наш народ действительно нуждается в новом правительстве и организованном противостоянии Маниже. Но не в очередном тиране.

– О, ради всего святого, Ализейд… – Гнев сошел с черт Хацет, мгновенно сменившись досадой. – Сейчас не время для твоего идеализма.

– Нет, сейчас самое время, – заявила Нари. Али удивленно посмотрел на нее, но она продолжала: – Народ не готов к ответственности? А то мы так замечательно ими правили, да? Гасан готовился уничтожить целый квартал шафитов, Манижа убила тысячи джиннов. Мне кажется, Кахтани и Нахиды потеряли право заявлять, что они знают, как лучше для народа. – Она скрестила руки на груди. – Я согласна с ним. Никто из нас не должен сидеть на этом троне.

Али смотрел на нее во все глаза, чувствуя, как что-то полыхает внутри.

Остальные же были недовольны. Джамшид смотрел на сестру с ужасом и недоумением, и даже Исса решил вмешаться, потрясая пальцем в воздухе:

– То, что вы оба тут пропагандируете, это ни много ни мало революция. Анархия! Так нельзя, Ализейд аль-Кахтани. Наша вера ставит порядок превыше всего. Стабильность…

– Наша вера ставит превыше всего справедливость, – возразил Али. – Она учит нас отстаивать справедливость, несмотря ни на что. Мы должны стать обществом, которое призывает делать правое дело и само выступает себе свидетелем.