– Все закончилось, Шелк. Кажется, я стану скучать по этимвременам, и тоска нападет сразу же, как только я высплюсь.

– Да, последние деньки выдались горячие, не правда ли?Но утешься. Ежели мы помозгуем сообща, то выдумаем массу занятного и скучатьнам не придется.

– Уж я-то знаю, что меня ожидает.

– Да? И что же, если не секрет?

– Я буду обременен отцовскими обязанностями.

– Но ведь твой сын не вечно будет малышом.

– В моем семействе Гэран, как выяснилось, окажетсядалеко не единственным ребенком. Мой друг – ну, тот, голос которого я все времяслышал, – обрадовал меня. Велел поджидать появления дочек – одной задругой...

– Что ж, недурно. Это поможет тебе остепениться. Вовсене хочу ни в чем тебя упрекать, но порой ты бываешь чересчур ветреным, Гарион.И года не проходит, чтобы ты стремглав не несся на другой конец света со своимпылающим мечом.

– Пытаешься надо мной подшучивать?

– Я? – Шелк улегся поудобнее. – Послушай, новедь не будет же Сенедра каждый год приносить тебе по дочке? К тому же женщинымогут рожать лишь до определенного возраста...

– Шелк, ты еще не позабыл Ксебелу? Ну, ту дриаду,которую мы повстречали неподалеку от Лесной реки в южной Толнедре?

– Это та, которая обожает всех мужчин без разбора?

– Именно она. Как по-твоему, эта дама не распрощалась ещес детородным возрастом?

– О-о-о, никоим образом!

– Так вот, этой «девушке» более трех тысяч лет от роду.А Сенедра, насколько тебе известно, тоже дриада.

– Тогда, возможно, ты сам постареешь и... – Шелкосекся и скосил глаза на Бельгарата. – О, похоже, у тебя и впрямьсерьезная проблема.

Они взошли на борт «Морской птицы» около полудня. Бэраксогласился, хотя и без видимой охоты, послушно следовать за Креской к побережьюПеривора. Когда два капитана повстречались и внимательно осмотрели оба корабля,дело быстро пошло на лад. Креска рассыпался в похвалах «Морской птице», чемтотчас же завоевал расположение Бэрака.

Когда подняли якорь, Гарион встал у правого борта и стал неотрываясь глядеть на странную пирамиду, возвышающуюся над морем, и на столбчерного жирного дыма, поднимающийся из амфитеатра.

– Дорого дал бы за то, чтобы оказаться там вместе свами, – тихо произнес Хеттар, облокачиваясь на перила рядом сГарионом. – Ну, и как все было?

– Шумно и суматошно, – ответил Гарион.

– А почему Бельгарат так настаивал, чтобы тушу драконасожгли?

– Он его просто пожалел.

– Бельгарат порой бывает очень забавен.

– Не стану спорить, друг мой. Как поживает Адара? Какдетишки?

– Прекрасно. Кстати, Адара опять ждет малыша.

– Опять? Хеттар, вы с нею стоите Релга и Таибы!

– Не вполне, – ответил честный Хеттар. – Онивсе еще впереди. – Он нахмурился и его орлиный профиль стал казаться ещесуровее. – Полагаю, кто-то все же жульничает. Таиба приносит то двойни, тотройни. Адаре трудненько за нею угнаться.

– Я не хочу указывать пальцем, но, сдается мне, безМары тут не обошлось. Чтобы вновь заселить Марадор, понадобится немаловремени. – Гарион поглядел в сторону носа корабля, где стоял Унрак, арядом с ним, словно тень, – юный Натель. – Что все это означает?

– Точно не знаю, – отвечал Хеттар. – Нательдовольно жалок – полагаю, Унрак искренне ему сочувствует. Насколько я понимаю,Натель мало хорошего видел в жизни, поэтому с радостью приемлет даже жалость.Он вот так и таскается, словно щенок, за Унраком – с тех самых пор, как мы егоподобрали. – Рослый алгариец оценивающе оглядел Гариона. – У тебяусталый вид. Тебе надо хорошенько выспаться.

– Я с ног валюсь, – признался Гарион, – но нехотелось бы перепутать день с ночью. Пойдем поболтаем с Бэраком. Когда он сошелна берег, вид у него был сердитый.

– Ты ведь знаешь Бэрака как облупленного. Он всегдабесится, если какая-нибудь битва проходит без его участия. Пойди покорми егобаснями. Добрый рассказ он ценит не дешевле доброй схватки.

Как хорошо было снова оказаться среди старых друзей! В душеГариона образовалась некая пустота, когда он расстался с ними в Реоне. Емунедоставало не только их залихватской самоуверенности – куда сильнее тосковалон по их дружбе и сердечной привязанности, которой не могли скрыть даже вечныепререкания. Когда они двинулись к рулевой рубке, где стоял гигант Бэрак,положив огромную руку на штурвал, Гарион заметил вдруг Закета и Цирадис,стоящих чуть поодаль у борта. Он быстро сделал Хеттару знак и приложил палец кгубам.

– Подслушивать нехорошо, Гарион, – прошепталдолговязый алгариец.

– Это вынужденная мера, – шепотом ответилГарион. – Мне просто надо убедиться, что не потребуется действоватьсамому.

– Действовать?

– Потом объясню.

– Что ты теперь собираешься делать, великаяпрорицательница? – спросил Закет у хрупкой девушки. В голосе монархазвучала глубочайшая нежность.

– Весь мир лежит передо мною, Каль Закет, –печально ответила она. – Бремя великой миссии не гнетет меня более, и ненадо называть меня прорицательницей, ибо и это в прошлом. Глаза мои видяттеперь обычный дневной свет – и я всего лишь обыкновенная женщина.

– Вовсе не обыкновенная, Цирадис, далеко необыкновенная!

– Ты очень добр, Каль Закет.

– Давно пора отбросить это дурацкое «Каль», Цирадис.Это величайшая глупость. Ведь слово это в переводе означает и «король» и «бог».А теперь, собственными глазами увидев настоящих богов, я понял, как глупо былос моей стороны требовать от подданных, чтобы они обращались ко мне так. Но мыотвлеклись. Верно ли я понял, что глаза у тебя были завязаны долгие годы?

– Да.

– Так, значит, у тебя еще не было возможности взглянутьна себя в зеркало?

– Ни возможности, ни желания.

Закет как человек проницательный тотчас же понял, что этодает ему карты в руки.

– Так позволь же моим глазам быть твоим зеркалом,Цирадис, – сказал он. – Погляди мне в глаза и увидишь, как тыпрекрасна.

Цирадис залилась краской.

– Твоя лесть смущает меня, Закет.