– Так это тоже была его идея? Значит, пока вы там плавали и гребли, Хендерсон просто полоскал ноги. А он проявлял признаки нетерпения?

– Ни капельки. Когда я привязал наконец канат, он даже оказался чем-то там занят, мне пришлось кричать, только тогда он пошел за сундуком. Нет, Копатель вообще никуда не торопился. Правда, время нас не поджимало, и, если бы не жутко холодная вода, было бы довольно занятно.

– Значит, все ваши сокровища вы упаковали в сундук? Как следует? Ничего не могло выпасть?

– Боже мой, так это вы нашли табакерку? Но тогда… Значит, я вчера получил ваше послание? Я-то думал, оно от Копателя. Но вы этого и добивались, разумеется. А знаете, мне нравятся ваши представления об игре. Если вы нашли табакерку на берегу, тогда она выпала, когда мы грузили сундук. Понятия не имею как, мы все отлично законопатили. Я был уверен, там даже мышь не проскочит.

– Еще мы нашли ваши подтяжки для носков, – сказала Анджела. – Они у нас, в домике.

– Благодарю вас, миссис Бридон, рад, что они попали в хорошие руки… Ну что вам еще интересно? Вы, конечно, видели, как я приехал. С Копателем, который переоделся шофером. Потом, если вы следили за мной, я в который раз переплыл реку, а Копатель подобрал меня на дороге, ведущей в Глендауни. Я загримировался, и мы вернулись обратно – вы об этом догадались. Следующие несколько дней, точнее, ночей, было ужасно много дел: перенести в дом этот гигантский чертов сундук, потом утрамбовать его так, чтобы выглядело естественно.

– Вы несли на руках? – спросил Бридон. – Или опять пригодилась лодка?

– Нет, мы боялись вас, лодку не брали.

– Но, кажется, не было никакой необходимости все время хранить сокровища в сундуке? Разве вы не могли облегчить себе жизнь, нося их по частям?

– Да, знаю, Хендерсон так и говорил. Но, понимаете, на самом деле эта идея не приводила меня в восторг. Я как-то меньше беспокоился за коллекцию, если она была заперта в сундуке, а ключ у меня. Хендерсон, надо сказать, не самый надежный компаньон для уединенного пребывания на острове. Он, казалось, вообще не спит, а на меня это место действует так, что около десяти глаза начинают слипаться. Мне даже думается, он что-то подсыпал мне в виски, да я просто уверен в этом, особенно в последнюю ночь. Ну да ладно, значит, мы отволокли сундук в такой, знаете, дровяной сарай, около гаража, и забросали дровами. Пока вроде все шло хорошо, торопиться было некуда. Остров мы сняли на месяц и думали, что чем больше времени уйдет на поиски, тем будет правдоподобнее. Но именно в этот момент появилась тетушка Корнелия и, как я уже сказал, все испортила. Я получил от нее письмо. Погодите, когда это было? Во вторник. В письме она спрашивала, не буду ли я возражать, если она остановится в Мортоне по дороге на север. Придумать предлог для отказа было невозможно, поскольку она хотела только переночевать и знала, что в Мортоне есть люди, которые о ней позаботятся. Но понимаете, это ставило крест на всей затее, точнее, заставило нас ужасно торопиться. Потому что свои якобитские штучки Корнелия бережет как зеницу ока и, конечно же, пошла бы проверять, все ли они на месте и все ли с ними в порядке. Так что оставалось только найти клад раньше, чем мы планировали, то есть в среду, и организовать исчезновение в четверг, разумеется, объединив бегство Хендерсона с возвращением побрякушек в Мортон. По счастью, получилось, ничто не предвещало, что все пойдет наперекосяк, хотя времени у нас было совсем немного. На самом деле я предлагал найти клад во вторник, но Хендерсон и слышать об этом не хотел.

– О, и почему же? – поинтересовался Бридон.

– Сказал, не успеет найти подходящую расселину в скале, закопать, да потом еще и выкопать. Так что в конце концов договорились на среду.

– И позвонили леди Гермии с просьбой привести меня?

– Такая мысль просто напрашивается, правда? Во всяком случае, вы пришли, так что эта часть истории вам известна.

– Значит, вы закопали клад накануне, во вторник ночью.

– На самом деле в среду утром, безбожно рано. Копатель сказал, если мы отправимся туда слишком рано, нас могут увидеть, и я пошел спать, а он разбудил меня на рассвете. Как я уже сказал, не исключено, он что-то подсыпал мне той ночью. Помню, я проснулся с прегадким ощущением во рту. А работка еще та, доложу я вам, надо было перетащить сундук через вершину холма, а нас всего-то двое, а он как будто бы стал еще тяжелее. Но мы справились, и Копатель аккуратно его закопал. Так что все было готово, и я, повторюсь, оставил карту на столе, уверенный, что вы во всем разберетесь.

– М-да… А кстати, почему карта была под книгой?

– Под книгой? Случайно, скорее всего. Я оставил ее сверху. Странно. Но какая разница, ведь сработало… Затем надо было избавиться от барахла до приезда треклятого оценщика. Он бы тут же увидел, что особой ценности оно не представляет, и, кто знает, может, даже узнал бы кое-какие экспонаты из Мортона. Я устроил так, чтобы он приехал с утра, а Хендерсон должен был усвистеть с кладом еще раньше. Боюсь, сейчас будет сложно. Скажите мне, когда начнете путаться, ладно? Мы, конечно же, разыграли карту уморительного шофера. Хендерсон должен был надеть маску и костюм и отвезти меня на вокзал; а вы должны были решить, что он остался на острове. Я даже написал вам письмо с просьбой присмотреть за Хендерсоном, пока меня не будет, и собирался оставить его по дороге на вокзал в домике садовника. Правда, до этого не дошло, и письмо я сжег. Я там просил вас пригласить Хендерсона на гольф или что-нибудь в этом роде. Разумеется, предполагалось, что вы придете к нам и не обнаружите ни Хендерсона, ни сокровищ.

– Да, понимаю. Клад вы, конечно, увезли на машине. Вам не кажется, что все это довольно прозрачно?

– О, все было продумано тщательнейшим образом. Мы должны были доехать до вокзала, у каждого был обратный билет. Я должен был сесть на поезд в Инвернессе, а Копатель – разумеется, в гриме – ехать на машине до Авимора. Преимущество этой железнодорожной ветки в том, что можно ехать наперегонки с поездом. В Авиморе Хендерсон должен был снять костюм, засунуть его под сиденье автомобиля и сесть на поезд с багажом в виде большого чемодана с наклейкой, на которой большими буквами было написано «Дж. Хендерсон», что, как мы полагали, привлекло бы к нему внимание. А я тем временем должен был сойти с поезда, оставив багаж, нацепить усы и на машине доехать до Блэр-Атолла. Там мы опять должны были поменяться местами: я должен был приехать на вокзал одновременно с поездом, без шляпы и всяких этих глупостей, и опять войти в свой вагон, как будто просто гулял по платформе. Копатель же должен был проехать небольшое расстояние до Питлохри (от этой станции мы добираемся до Мортона), там подкатить к вокзалу и встретить меня, как полагается, почтительно поздоровавшись и все такое. Псевдошофер должен был обратить на себя внимание в разных местах, улавливаете мысль? В общем-то это нетрудно.

– Неужели нельзя было организовать исчезновение Хендерсона как-нибудь попроще?

– В такой спешке нет. На наклейке было указано, что багаж следует до Лондона, правда, полиция могла спохватиться, что интересующий ее пассажир сошел в Блэр-Атолле. Но только его в любом случае невозможно было связать с мнимым шофером. Ведь легко доказать, что шофер ехал от Инвернесса до Питлохри на машине, а Хендерсон, и на это нашлись бы свидетели, по меньшей мере один перегон сидел в поезде.