Квартира Рудольфа встретила их несколько раз повторившимися первыми тактами из «Полета валькирии»; надеясь, что это с работы, Рудольф метнулся к терминалу, но вместо знакомого лица на включенном мониторе его глазам предстал геометрический узор анонимной заставки.

— Слушаю! — повернувшись к микрофону, рявкнул Рудольф.

— Объект 334–428? — вопросил незнакомый мужской голос.

Рудольф вздохнул и нажатием клавиши прервал связь.

* * *

Шоссе в этом месте было узким и больше напоминало не крупную междугородную трассу, а заурядную провинциальную дорогу. По обе его стороны за низкими полосатыми столбиками тянулось болото, некогда клюквенное, но давно уже превратившееся в обычную грязную лужу, лишь по недоразумению сохранившую грозные способности солидной трясины. Под стать дороге смотрелся и пост дорожной полиции — им давно не пользовались и от допотопной, некогда застекленной будки остался скелет, кое-как подновленный кусками полиэтилена, засунутыми в рамы и призванными защищать ее временных постояльцев от ветра. В настоящий момент будка пустовала, только переносной комп жил в ней, напоминая о себе громким звоном вызова вмонтированного в него коммуникатора.

Гораздо современнее и даже по-своему грозно выглядели запаркованные по обе стороны шоссе военные машины. Стоящие возле них врач и несколько военных курили, сняв противогазы и время от времени перебрасываясь короткими фразами, причем младший лейтенант то и дело принимался хохотать отрывистым, грубым и почти неприятным смехом. Наконец, когда наступило очередное затишье, вопиющий глас телефона был услышан. Дружно обращенные на лейтенанта взгляды вынудили последнего хохотнуть напоследок еще раз и отправиться в будку.

— Объект 334–428 слушает, — доложил он. — Чертова связь, опять неполадки!

От бессмысленного треска динамиков у него чуть не заложило в ушах; грязно выругавшись, лейтенант врезал кулаком по клавиатуре и вразвалочку вышел на свежий воздух, попахивающий болотной тиной.

— Кто? — шагнул ему на встречу врач.

— Не знаю. Опять сорвалось. Больше не подойду.

— Подойдешь, — уверенно возразил врач, — куда ты денешься.

На этот раз засмеялись остальные военные. Что поделать, у каждого свое чувство юмора, а вид раздосадованного младшего лейтенанта и впрямь был комичен.

Долго ждать себя новый звонок не заставил, но…

Даже малые дети знают, что с тех пор, как компьютерные сети, телефония и телевидение слились в единую систему, звонки, как и электронные письма, никак не могут попасть не туда. Просто не дойти — это бывает. А вот чтобы так… Уж слишком маловероятно случайно набрать по ошибке реально существующий номер или адрес, а когда этим делом занимается профессионал, да еще не по обычному, а по специальному военному каналу, защищенному как только можно, — невероятно вовсе. Но в последние дни невероятного происходило слишком много, и вызывающий объект 334–428 сержант уже в десятый раз был вынужден орать:

— Да правильно я набираю, правильно!.. От такого слышу!!! Чтоб вас всех!

От напряжения сержант вспотел, молодое, почти мальчишеское лицо его налилось краской, тоненькие усики намокли и приобрели жалкий вид.

Времени оставалось все меньше. Беда близилась. Связь сбоила.

Дежуривший на объекте младший лейтенант продолжал беззаботно хихикать над плоскими остротами военного доктора.

Беда, готовая вот-вот обрушиться на их головы, имела вид весьма невинный: «Из пункта А в пункт Б выехал автомобиль, передвигающийся со скоростью… И из пункта Б в пункт А также выехал автомобиль». Проблема заключалась в том, что местом их встречи по воле судеб, а может, и по чьему-то злому умыслу, и должен был послужить вышеозначенный объект 334–428, а проще — один из карантинных постов.

В постовой будке с выбитым окном надрывался телефон…

Из пункта А в пункт Б…

Мотор краснобокой легковушки рычал довольно и почти нежно, что, с учетом ее перегруженности, выглядело странно: по идее, автомобиль должен был еле ползти, покряхтывая от натуги. Но мотор был еще молод и тянул как ни в чем не бывало. Заслышав его голос, группка распалась, младший лейтенант принялся расставлять временно исполняющие роль шлагбаума разлинованные наискось щитки.

Автомобиль чихнул и затормозил, боковое стекло поползло вниз, в окошко выглянуло несколько одутловатое лицо немолодого мужчины.

— Стоять! Карантин!

— Да, да… вижу, — растерянно забормотал водитель. — Но мы…

— Заворачивай назад, — небрежно и почти равнодушно приказал врач.

Это была уже далеко не первая машина за сегодня: кое-как прикрытые тканью кучи вещей на заднем сиденье с первого взгляда выдавали беженцев из зараженного города.

— Но я имею право спросить… — запыхтел водитель автомобиля.

— Не имеете, — поддержал врачей младший лейтенант. — Заворачивай!

— Но…

— Ты совершенно не умеешь разговаривать с людьми, — неожиданно оттеснило его на второй план бархатистое глубокое контральто, это в разговор вступила сидящая сбоку женщина, по всей видимости, жена хозяина машины. — Дай сюда… — Мужчина внутри автомобиля завозился, что-то доставая и передавая супруге, затем дверца распахнулась и из машины вынырнула жгучая натуральная блондинка лет под пятьдесят. — Молодой человек, можно вас на минутку? — Она поманила младшего лейтенанта пухлым пальцем, унизанным массивными кольцами. В холеной ручке засерела пачка денег.

Военные молча переглянулись.

Это была уже не первая машина, которая…

Загорелая мужская рука перехватила пачку в воздухе.

— Пропустить!

Разлинованные шлагбаумные щитки расползлись в стороны.

— Благодарю вас, — расплылось в улыбке (осторожной, не стимулирующей образование морщин) лицо женщины, и дверца захлопнулась.

Пока руки младшего лейтенанта неловко, слюнявя каждую бумажку (у него была привычка при пересчете денег облизывать пальцы), перебирали купюры, пожилой автомобилист нажал на газ.

Из пункта Б в пункт А…

Красная легковушка вильнула задом и устремилась с довольным рыком вперед по шоссе. Неожиданно ей навстречу вынырнул внедорожник цвета хаки и, круто развернувшись, загородил дорогу. Оттуда выскочил человек среднего роста, также одетый в военную форму. Он был еще довольно молод — во всяком случае, для обладателя полковничьих погон и нашивок, — имел правильные черты лица так называемого «мужественного» типа, но главное, в нем проглядывало что-то такое, что даже бойкая беженка, приоткрыв рот, так и не произнесла ни слова. Он не кричал, более того, даже не сделал попытки с ними заговорить — в одном взгляде этого человека было больше силы, чем у иного в речах, подкрепленных демонстрацией оружия.

Водитель легковушки сник и съежился, дежурные карантинного поста с вытянутыми и окаменевшими лицами встали по струнке.