— Значит, ты веришь, что Ифрик оживет и зазеленеет?

— Почему нет?

Маара заметила, что Данн увлекся больше, чем ей бы того хотелось.

— Ты сказал, что знаешь Даулиса, — сменила она тему.

— Да, конечно. Мы многое от него узнаем. Новости с юга.

— Он сказал нам, что у вас в Центре много интересного и что мы все это увидим.

— Разумеется. То, что было, может повториться. Мы считаем, что стоим на пороге эры преобразований и открытий. А здесь, в Центре, у нас собраны образцы изобретений прошлых тысячелетий.

— Ах, если бы все сохранилось! Столько разграблено! — всплеснула руками Фелисса.

— На грабителей мы уже насмотрелись. А можно взглянуть на то, что у вас собрано?

— Конечно, конечно. И все так понятно объяснено. Конечно, это не настоящие машины. Копии копий. Ах-ах, как много утрачено!

— И подумайте о нашем плане, — суровым тоном напомнил Феликс.

— Да, конечно, подумаем, — сказала Маара, вставая.

Вернувшись вместе с сестрой в ее комнату, Данн стукнул кулаком по стенке:

— Они хотят из меня производителя сделать. А из тебя рожальную машину.

— Похоже на то.

Тут его злость вдруг улетучилась:

— Ха, интересная идея! Мы с тобой муж и жена, а тут вокруг бегают и ползают несмышленыши, во как.

— Я бы сказала, что эти двое немного чокнутые.

— Ну-ну, не торопись, — усмехнулся Данн, и Маара насторожилась. — Сколько им сейчас лет? — продолжил он. — По пятьдесят? Ну, предположим, мы сразу кого-нибудь родим. Доживут ли они до того, как этот ребенок созреет, чтобы тоже кого-нибудь родить? Ха, старик со старухой, да древние слуги, которые вот-вот ноги протянут… И мы с тобой. Тоже, династия… И с чего бы местным ей подчиняться? Как будто они спят и видят, как махонди снова на них воду возят. — Данн словно бы спорил с невидимым оппонентом.

— А все-таки я чувствую, что тебе эта идея нравится, — мрачно заметила Маара.

Он фыркнул и рухнул в кровать лицом вниз, ничего не ответив. Маара подошла к окну, глядя на многочисленные крыши, почти такие же красивые, как крыши затонувших городов. Некоторые строения, впрочем, уже развалились.

— Я бы хотела обойти все это по стене.

Данн сначала не реагировал, потом поднялся, мрачный, молчаливый, погруженный в свои мысли. Они нашли на кухне старуху, занятую стряпней, сказали ей, что хотят обойти крепость. Она отнеслась к затее с явным неодобрением, однако сказала, что по верху стены идет неплохая тропа, но что все равно надо соблюдать осторожность и что это займет у них целый день. Напоследок снабдила брата с сестрой провизией.

Они направились к западу, закрытые стеной по пояс. Кое-где натыкались на колючую проволоку, такую же ржавую, как в Хелопсе.

— Если б я здесь правил, я бы всю эту колючку приказал убрать.

— Принц Данн надеется на мир и покой?

Но он не шутил.

Снаружи простирались болота, влажные поля, камышовые заросли, пересеченные тропами и дорогами. Казалось, что воды там больше, чем земли, которую язык не поворачивался назвать сушей. Внутри стены скопление домов, из коих некоторые разрушены, а иные отремонтированы, кое-как залатаны при помощи камыша и глины. А на месте некоторых уж и камыш вырос. Итак, здесь хранилась память о великом прошлом. К северу местность выглядела точно так же, и они присели, спрятались за стеной от пронизывающего ветра, принялись жевать выданный стряпухой хлеб. Ветер несся к ним с необъятных ледников Йеррапа. Вот бы уметь летать, как древние… Но лед не вода, сквозь него не увидишь древних северных городов. Пошли дальше — и восточный пейзаж ничем новым не удивил: топи да камыши. На стене торчат солнечные ловушки. Опоры их проржавели, а кое-где, кроме опор, ничего и не осталось, сами аппараты сорваны, унесены куда-то или рухнули и валяются внизу.

Вечер. Феликс и Фелисса передали гостям, что ужин подадут в комнаты, чтобы не прерывать их размышлений.

— Не нравятся им наши застольные манеры, — проворчала Маара.

— Вот когда я стану полноправным монархом… — начал Данн, кривляясь, но она перебила его:

— Данн, прекрати. Глупые шутки. Я боюсь.

— Чего, Маара?

— Другого.

Он уставился на сестру, потом потупился, опустился на подушку, замер.

— Да, ты права. Но я собираюсь потребовать у Феликса добавочных разъяснений. Для начала, потребуются любовницы. Чтобы выносить ребенка, нужно девять месяцев, да еще год перед вторым. Я же не собираюсь тебя гробить, Маара.

— Да-да, и любовники тоже потребуются.

— Гм… И на что они собираются жить все это время? Что-то не кажутся они мне слишком богатыми.

— Пока еще подрастут другие Шахана и Шахманд.

— Знаешь, Маара, я все о Кайре думаю. Во сне ее вижу.

— А я не могу Шабиса забыть.

— Ишь ты… Ты лучше думай о нашей славной властвующей династии.

— Хватит, Данн, прекрати.

Он растянулся на ее кровати, полежал, потом вдруг вскочил и вышел в свою комнату:

— Сволочи! Чтоб их духи драли обоих! Они испортили нас, и тебя, и меня.

* * *

На следующее утро Фелисса направилась с ними в музей. Когда-то, еще на ее памяти, люди выстраивались в длинную очередь, чтобы полюбоваться чудесами далекого прошлого.

У входа они увидели большой металлический щит с кнопкой, возле которой надпись на дюжине языков предлагала на эту кнопку нажать. Они нажали, но ничего заметного не произошло. Рядом с этим щитом находился другой, с путаницей торчащих из него проводов. На нем, если бы он работал, появлялись бы строчки светящихся букв.

Наконец чуть дальше на стене висела доска с нацарапанным на ней текстом:

ДРЕВНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ МЕЖЛЕДНИКОВОГО ПЕРИОДА, начало осмотра

Часть экспонатов доставлена из музеев Йеррапа в начале наступления первой волны льда. Все страны Йеррапа содержали множество музеев по истории мира и этих стран. Пример такого музея представлен в корпусе 24. Первая ледовая волна сокрушила и поглотила многие города, а прибрежные поселения Срединного моря опрокинула на его уже высохшее дно. Из обломков строений этих городов были сооружены города на севере Ифрика. И эти города постигла судьба всего живущего: они разрушились. И материал, из которого они были построены, использовали люди для городов Тундры.

Они нашли корпус 24. Первый зал. Люди в шкурах охотятся или сидят вокруг костров.

Предки древнего народа йеррап, от которого мы произошли. Обратите внимание на форму их голов. Жили 140 тысяч лет назад. Отступали перед льдами древних оледенений и возвращались в периоды потеплений.