Воевал он там, по–видимому, отлично. Но его звездный час пришел, когда Береника уже эвакуировалась. На неповоротливый конвой, везущий людей, внезапно вышла гондванская ударная группа — два линкора в сопровождении тяжелого крейсера. Вся охрана конвоя состояла из семи эсминцев под общим командованием старшего лейтенанта Ангела; более крупных византийских кораблей поблизости не было. По всем канонам даже один линкор мог бы в этой ситуации устроить эсминцам бойню, уничтожив по очереди их все; такие примеры военная история, к сожалению, знала. А против трех крупных кораблей сразу шансов было… Это потом пытались подсчитать — сколько именно их было. Выходило что–то около одного из ста тысяч. Бой длился два часа; все три тяжелых корабля противника были в итоге повреждены и отогнаны, являвшаяся их целью атака конвоя — сорвана. Византийцы не потеряли ни один корабль. Этот результат был настолько невероятен, что Генеральный штаб дважды перепроверял отчеты о нем — не исказилась ли информация помехами.

Сказать, что Тиберий Ангел оказался блестящим тактиком, было бы недостаточно. С ним потом, преодолев сопротивление, провели психологические тесты, показавшие совершенно особое устройство его интеллекта. Предельное количество логических операций, совершаемых мозгом этого человека за секунду, заметно превосходило среднюю норму нашего биологического вида. И, кроме того, у него было необычно сильно развито пространственное воображение. Что из этих способностей Ангел получил от родителей вместе с генами, а что развил в себе постоянными упражнениями — психологи выяснить так и не смогли. И, наверное, это к лучшему. Было бы слишком жестоко делать предметом научных исследований жизнь человека, который навсегда потерял способность даже нормально спать, втайне от всех пожертвовав ради своей карьеры и юношескими развлечениями, и душевным равновесием, и обычным здоровьем.

За бой у Береники Тиберий Ангел был произведен из старших лейтенантов сразу во фрегаттен–капитаны. Больше того, он был включен в номенклатуру — этим латинским словом в Византии назывался список чиновников, приказы о назначениях и смещениях которых мог подписывать только лично император. Обычно туда входили высшие советники и адмиралы, для младших офицеров исключения делались вряд ли чаще, чем раз в поколение. Это был успех. Еще через год Ангел стал капитаном цур люфт и принял бригаду крейсеров. Во всех операциях он действовал по–прежнему блистательно. За ним быстро закрепилась репутация человека, физически неспособного проиграть бой. Проблема, однако, была в том, что в царствование Велизария Пятого боевые действия шли не непрерывно, а как бы импульсно, спазматически, толчками. И производство Тиберия Ангела в контр–адмиралы (оно случилось еще через два года), к сожалению, совпало с началом очередного периода затишья.

Ангел в этот момент чувствовал себя как корабль, только–только набравший вторую космическую скорость. Затишье было невыносимо для него. Он принялся бомбардировать вышестоящие штабы проектами новых наступлений. Его доклады, в которых он предлагал проработанные до мелочей новые планы и обещал взять на себя всю ответственность, приходили и в штаб Объединенного флота, и Космический генеральный штаб, и в ставку императора. Он всем надоел. Наконец, ему поручили одну периферийную операцию. Надо было освободить от гондванцев Гарпию, маленькую планету в сырьевом поясе, на которой имелись не уникальные, но все же стратегически достаточно важные залежи платины. Силы ему, как будто нарочно, выделили очень маленькие — легкий крейсер и несколько фрегатов. «Пусть попробует», — сказал Велизарий.

А сражение за Гарпию Ангел проиграл. Проиграл. Невероятная случайность — признавали все. По сути, это была ошибка разведки. Ну, не может же разведка быть всеведущей… Дело было в пиратстве, вернее — в корсарстве. Хотя, если уж совсем правильно, называть этот род действий сейчас следовало рейдерством. Тиберий Ангел никогда не был рейдером, никогда туда не рвался; но — именно с рейдерами и был связан сюжет, подпортивший ему судьбу. Связан косвенно; а впрочем — как судить. Виктор Мюллер, вспомогательный крейсер «Минерва».

Да, Византия с некоторых пор не брезговала корсарской войной, направленной против коммуникаций противника; и Виктор Мюллер был одним из самых успешных капитанов этой разновидности войны. Да что там — просто самым успешным, без оговорок. Однажды он разгромил конвой, везший продовольствие на Токугаву — из восьми тяжелых сверхсветовых барж, груз каждой из которых мог в течение месяца прокормить целую планету, были уничтожены семь, плюс космическая мелочь вроде внутрисистемных галеотов; эта победа была уникальной — по крайней мере, за все время Войны двух империй ни один рейдер таких успехов еще не достигал. А затем Мюллер совершил нечто и вовсе невероятное. Аккуратно маневрируя в «черной зоне», где не работают детекторы силовых полей, он вошел в систему крупной, но малонаселенной планеты Сансара и уничтожил находившийся там гондванский линкор. Это было настолько неожиданно, что адмиралы противника, видимо, даже не сразу поверили в случившееся; Мюллер умудрился открыть огонь, еще оставаясь в «черной зоне», и на линкоре его заметили, только когда там замигали тревожно–красные светильники–молнии и вовсю загудели ревуны — сигналы разгерметизации, означающие, что корабль теперь уже можно только оставить… После этого за Мюллером и его «Минервой» началась настоящая загонная охота. На его перехват были брошены совершенно неадекватные силы, включавшие два линейных крейсера — «Тяньлун» и «Вук Огнезмий», которые превосходили «Минерву» по скорости и имели гразеры линкорного калибра; гондванское командование не хотело оставить наглецу даже тени шанса на спасение. И вот на этой стадии в операцию вмешался случай… Да, чистый случай — иначе это объяснить нельзя — вывел «гончих псов» Гондваны не на искомую цель, а на маленькую эскадру Тиберия Ангела, которая пересекала этот сектор с совершенно самостоятельной задачей, ровно ничего о приключениях Мюллера не зная. Гарпия и Сансара — они на одном луче расположены, если от Антиохии смотреть. Вот в чем все дело. Гондванские линейные крейсера в горячке, натурально, приняли единственный крейсер Ангела — «Аметист» — за единственный крейсер Мюллера, грамотно разошлись и открыли по нему огонь.

Противопоставить этому Ангел не мог ничего, ибо есть предел возможностям даже самого великого стратега; когда ты почти безоружен, а тебя избивают дубинами два болвана, которые к тому же быстрее тебя бегают, самое разумное решение — сдаться. Но Ангел сдаваться не пожелал, а открыл по линейным крейсерам огонь в ответ. На этом его карьера, несомненно, имела все шансы закончиться навеки. Помогло то, что гондванцы по капризу какого–то своего адмиралтейского чина получили приказ взять Мюллера непременно живым. Поэтому вместо того, чтобы распылить «Аметист», они очень аккуратно ударили в область его носовых гразеров (в результате полностью разрушив переднюю треть корабля, в которой капитана быть не могло), а потом подошли к нему с разных сторон и просигналили, что предлагают почетную капитуляцию. Ангел с остатками команды перешел на борт «Тяньлуна», где и выяснилось недоразумение. Сам Мюллер к этому времени успел на своей «Минерве» благополучно уйти в окрестность Антиохии, под защиту византийского флота метрополии; преследовать его дальше было бесполезно. Капитаны «Тяньлуна» и «Огнезмия», наверное, получили выговоры за то, что не сумели отличить легкий крейсер от вспомогательного. А контр–адмирал Тиберий Ангел, проведя шесть месяцев в тюрьме на планете Укурмия, вернулся на родину по соглашению об обмене пленными. Вернулся побежденным.