Нет, вернее бойтесь, но, конечно, же, не за себя, а за бедных пленников проклятых Кислиц!

Глава 13. На шекспировский манер

Старший лейтенант, возвращаясь на то место, откуда некоторое время сам же убегал наутёк, охваченный ужасом от встречи с мертвецом-уркой. Шел позади Марата, шаг в шаг, и так сжимал ружье в правой руке, что раны на ней вновь закровоточили. Совсем недавно друг обмотал его изуродованные руки, по типу, как это делают боксёрам, перед тем как надеть перчатки. В спорте это необходимо для того, чтобы избежать растяжение мышц и вывихов пальцев, и вот уже одна из повязок пришла в негодность. Но СЕМЁНУ было на это плевать, не кулачный бой грозил ему, а… А что там? «Ну, чего там, а, Сейф?», то и дело осведомлялся Кулёчкин у Марата, так как сам с большим трудом различал путь, ведь лицо его отекло от ушибов и гематом, левый глаз так и вовсе опух настолько, что нельзя было поднять веко. Житин выглядел и чувствовал себя не лучше участкового, с глубокой раной на затылке, весь грязный и промокший, его знобило от холода. Еще совсем недавно полный сил и здоровья, тот самый железный сейф, которого так любили и уважали на работе и дома. Тот самый сейф, теперь казалось, постарел лет на десять, потому как был совсем не из железа, а из крови и плоти. Теперь это кровь сочилась из ран и ссадин, а плоть страшно болела. Он разбитыми губами всю дорогу присвистывал, как это делают конюхи, подзывая лошадь. И звал кобылицу: «Сорока! Со-ро-ка!» Время от времени резко останавливался и замирал, чутко прислушиваясь — а вдруг конский топот! Но нет… Но наступил момент, и Марат прошептал старшему лейтенанту: «Ложись… Вон там телега уже виднеется… Эти колеса, чертовы… Дальше по-пластунски поползем… Мало ли что…». Участковый не стал перечить, и они оба тихо-тихо улеглись в грязь и стали передвигаться на локтях, не отрывая от земли увесистых тел, пока наконец не оказались у самой телеги. Никакого не слышно. Телега всё так же косо стояла на трёх колесах, только теперь ее облепила огромная стая сорок, они клевали мешки, лежащие там, кобылицы не было ни в упряжке, ни поблизости… Мужчины полежали еще какое-то время, а потом попытались встать, но сей же момент им пришлось опустить головы еще ниже и глубже в земляную жижу — сорочья стая взметнулась ввысь! Когда последняя сорока улетела, поднялся на ноги и помог Стёпе сделать то же самое. Раздосадованный отсутствием лошади, участковый громко причитал: «Вот что за… (извините, но речь его пришлось чуть подкорректировать ввиду того, что в исходном варианте звучит она крайне нелитературно). Что за напасть!!! Где эта кобылица, бля! Где она!!! Телега-то стоит… Гадство, лучше б телеги не было, с этим барахлом!!!» «Слушай, а может, в мешках что-то съестное? Сороки-то что-то клевали здесь, а? Ну-ка, поглядим… Что это? Что… за… ЧЕРЕПА! Человеческие! А может, и муляж? О, и в этом мешке тоже… И тут… Вот какие бошки наш ездовой покойник боялся растрясти, а когда он мне сказал: «Быстрее нельзя, бошки растрясём», тогда я подумал, это он по фене чего-то там…» «Да брось ты эту дрянь! Тоже мне фу! Аж противно!» Семён бросил череп на землю… После чего произошло следующее: тот, кто хоть раз держал в руках яйцо, из которого вот-вот должен вылупиться птенчик, сможет представить это тактильное восприятие зарождающейся жизни, ощутимое сквозь толщу скорлупки… Тоже самое стало происходить теперь с почвой вокруг, только порождала она не жизнь, а смерть! Семён бросил на землю только ОДИН череп из мешка, но уже через мгновенье из грязи вылепился сам собою еще один, сначала будто глиняный, но вот смотрите, и он уже костяной, человеческий!!!! Сослуживцы смотрели на этот процесс, остолбенев и не моргая, завороженные эдаким дивом… Скоро таких черепов были кучи! Иногда они формировались непосредственно под ногами друзей, от чего тут же хрустели, рассыпаясь, а на том месте, куда попадали, костные осколки незамедлительно возникала еще одна черепушка… А уж когда они вдруг стали складываться один на другой макушками вверх, образуя тем самым стены огромной высоты и протяженности, Кулёчкин упал в обморок…

А очнулся уже, находясь в лабиринте из черепов, и этот лабиринт был огромного масштаба!

Житин стрелял то в стены, то вверх, а то и вовсе, бросая ружье, пытался протаранить стены телом, но стройматериалы черепа были тверже камня…

Марат остервенел! Он посмотрел на пришедшего в чувства Кулька лишь краем глаза и приказал: «Бей!»

И Кулёк бил по черепам бок о бок с другом! Когда на руках обоих не осталось живого места, Сейф сказал: «Надо найти выход!»

Участковый явно хотел что-то сказать, то ли возразить возникшей идее, то ли попросить ружье, которым завладел Житин, пока он сам находился в «астрале». А быть может, и просто в очередной раз озадачить Марата вопросами типа: «Что делать? Что теперь будет?»

Неизвестно, потому что Кулёк посмотрел в глаза Сейфу, он ЕЩЕ НИКОГДА!!! НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ВИДЕЛ ТАКОГО ВЗГЛЯДА!!!

Серые глаза Житина источали злобу, чудилось, вот-вот еще мгновение и потечет она из-под век, будто та вскипевшая смола, какой когда-то обжёгся милиционер, естественно, что он молча и тихо пошел вслед за Сейфом…

А Вы пойдёте?

Ой, что ж Вы так испугались? Вам ведь предлагается путешествие не по лабиринту из черепушек, а всего навьего в следующую 14-ю главу…

Ну же, смелее!!!

Глава 14. Не упало «на орла»

Ох! Как ошибается тот, кто предполагает, что последним, кому доводилось побывать в лабиринте, был полубык (ну или получеловек) Минотавр, да и тот всего лишь мифическое чудовище. Увы, это не так!

Ибо лабиринты возводились в древности как своеобразные «пыточные камеры». Приговоренные к скитанию по их бесчисленным закоулкам сходили с ума…

Вот и Житин с Кулёчкиным словно два шарика из детской головоломки метались от стены к стене, да только их лабиринт был не игрушечный, а ужасный! Потому как сложен был сплошь из человеческих черепов.

Время от времени то одному, то другому казалось, что они уже у цели, то есть