- Доброго утра, госпожа, - пробасил он, легка скосив глаза на мою палочку, - мне тут сорока на хвосте принесла, что мыло вы варить собрались. Котлы из Фанкии ждете... вот я и решил первым вас побеспокоить, поинтересоваться... так сказать... и ежели правда... то я бы взял... на пробу... так сказать...

Он явно был растерян, скорее всего его смутил мои вид. Вряд ли он ожидал увидеть хромоногую девчонку.

- Кто вам такое сказал? - удивилась я. Я пока никому ничего не говорила, кроме мамы-Васки, Трофима, жениха, плотника, парней из деревни... м-да... по секрету всему свету называется...

- Мой свояк вам печь ложил, - вздохнул купец, и неловко отступил назад, - извиняйте... видать не так понял что-то... свояк-то...

- Все правильно ваш свояк понял, - улыбнулась я, мгновенно просчитывая выгоды такого договора. Я-то думала придется самой на рынке мылом торговать для начала. А тут раз! И купец нарисовался. Не зря я за мыловарню взялась.

Купца звали Игнат Никитин. Отец его был простым крестьянином, но сам он с детства мечтал стать купцом. Еще и брата Афанасия своего заразил свои желанием. Да только оказалось, что не приспособлен Игнат к путешествиям дальним. В раннем детстве с печи упал, спину повредил, теперь не может верхом долго скакать. Вот и приходится ему перебиваться с местным товаром. И дела идут не особенно хорошо...

- Так что ежели, барышня, мы уговоримся, то и мне польза будет — я с новым товаром на площадь выйду, и вам польза — не охотно купцы местный товар берут. Да еще и неизвестный...

Долго я не думала. Зачем ходить и кого-то уговаривать, если есть тот, кто сам пришел? Тем более, я же не буду с ним эксклюзивный договор подписывать. Не будет справляться с объемами, еще одного купца найду. Зато о сбыте голова болеть не будет.

- Уговоримся, - улыбнулась я, - проходите, Игнат... как вас по батюшке?

- Николайич я, - склонил голову Игнат...

Договорились мы довольно быстро. Цену я установила в двадцать пять копинок, фанкийское мыло продавалось по целому раблу, а наше, для среднего класса, будет по пятьдесят копинок. А вот с подписанием договора возникли трудности. Ибо я недееспособная... Черт возьми! Ненавижу жениха!

Он выспрашивал и меня, и Игната целый час. Но вынуждена согласиться, вопросы задавал стоящие, мне и самой бы надо было, к примеру, поинтересоваться где именно находится лавка купца. Или какими партиями и как часто я собираюсь поставлять мыло. И только когда мы с Игнатом по новой договорились обо всех нюансах, подписал наше соглашение.

Довольный купец вышел, беспрестанно кланяясь, и мы с Михаилом Андреевичем остались одни.

- Михаил Андреевич, - пожалуй впервые за все эти месяцы я была искренне благодарна жениху, - спасибо вам... что помогли мне заключить договор.

- Мария Львовна, - скорчил он недовольную гримасу, - вам нужно учиться составлять договора. То, что вы пытались заставить меня подписать было чем угодно, но не договором. Вас бы потом этот ушлый купец вертел как хотел...

Он был прав. Несмотря на весь свой опыт современного человека, я ничего не понимала в договорах... и искренне считала, что в этом средневековье будет достаточно записать, что я, Васильева Мария Львовна, обязуюсь поставлять купцу Никитину Игнату мыло по цене в двадцать пять копинок. А ведь нужно было прописать и сроки поставки, и объемы продукции, и сорта мыла, и расходы на доставку...

- Да, вы правы, - вздохнула я, - но...

- Никаких но, - перебил меня жених, - мой поверенный будет заниматься с вами два раза в неделю. И это не обсуждается.

Я хотела сказать, что «но я не знаю в каких книгах это можно прочитать», но теперь только поблагодарила и вышла. А что тут еще скажешь?

Котлы все не везли. Время шло, прошли три оговоренных месяца. Ждать с каждым днем становилось все невыносимей. Тем более, у меня теперь уже был купец, готовый выложить мое мыло на прилавок сразу же.

И я решилась. Выпросила у кухарки старые ведерные чугунки и, взяв в помощники Проньку, одного из тех парней, что копал мне погреб, начала варить мыло маленькими партиями. Это очень сильно повышало себестоимость мыла, и прибыль от такой работы была минимальная. Даже не стоило бы затевать все это дело, за такие гроши. Но терпеть было уже невмоготу.

А еще с наступлением лета пришла пора запасать травы. В первый раз мы поехали с мамой-Ваской и Трофимом. Нужно было посмотреть, что здесь растет. Для сбора трав я планировала нанять в деревне двух-трех девчонок. Но им же нужно дать техзадание. А значит самой разведать, чего, где и сколько можно собрать.

Деловая поездка по окрестностям превратилась в выходной. Погода выдалась на редкость удачная, солнечно, но не очень жарко и не ветрено. Как раз как я люблю. И я лежала в телеге на копне прохладной свежесрезанной травы и смотрела на облака. Хорошо...

Мы даже на обед не стали возвращаться. Заехали в деревню, и купили у старосты крынку молока, хлеб и кусок копченого мяса. Ничего вкуснее не ела, хотя повар в замке очень даже ничего. Были бы нормальные продукты... но ни помидоров, ни огурцов, ни даже картошки здесь пока еще не было. И даже бароны ели кашу, пироги, и репу во всех видах.

Здесь даже масла подсолнечного еще не придумали. Только льняное и конопляное. Но у нас на кухне было еще и оливковое. Я, когда узнала, сколько оно стоит... надо либо бочками покупать, либо мыло у фанкийских купцов. Так что до кастильского мыла, которое варится на чистом оливковом масле и которое можно было бы предложить высшему свету, мне далеко.

Когда после обеда Трофим заснул под деревом и громко захрапел, пугая живность, мама-Васка устроила мне выволочку, пользуясь тем, что никуда я от нее сбежать не могу.

- Ишь чего удумала, - ворчала недовольная она, - где же это видано, чтоб девица такая беспокойная была. И зачем тебе эта мыловарня? Одна суета... Не дело это, дочка, невесте просватанной такими глупостями заниматься...

- Ты же знаешь, мама-Васка, я хочу папенькино наследство вернуть, - вздохнула я. Нотации своей няньки я знала уже наизусть. Но сегодня я услышала кое-что новенькое...

- Дело оно, конечно, хорошее, - проигнорировала привычный уже ответ нянька, - но ты вот с Пронькой в мыловарне своей уединяешься без присмотра. И слухи, дочка ходят уже. Нехорошие. Что милуешься ты там с парнем, пока жених твой за наследством твоим присматривает...

- Мама-Васка! Но ты же знаешь, что это не так! - возмутилась я.

- Я-то может и знаю... а вот народец-то нет... и слухи, дочка, нехорошие ходят. Обидные для жениха твоего. А ведь мальчик старается. Ни одного слова тебе плохого не скажет, ни обиды какой не причинит. А ты нос воротишь... вышила б ты ему подарочек что ли какой... хоть поясок, хоть платочек...

- Хорошо, вышью, - вздохнула я. Что ни говори, а была у меня в душе благодарность к Михаилу Андреевичу. Он может и хам, наглец и сволочь, что хочет отобрать у меня наследство, но пока я от него лично к себе ничего плохого, и правда, не видела...