Что было дальше в тронном зале Сий не слышал, да и не хотел слышать. Ему были противны приторные речи Сиявии, которая при народе вечно улыбалась, светилась от счастья. Иногда её улыбка и успокаивающий монотонный голос убаюкивал. Но то была она при встрече с другими эльфами. Когда дело доходило до уединения и общения с Сием, то принцу казалось, словно сестра вечно норовит от него избавиться. В её тёмных глазах он не видел ничего, кроме тьмы. Как же ему хотелось показать всему народу Ниргурии, что за нежным голосом прячется суровость речей, за улыбающимися глазами — полный злобы взгляд, а за улыбкой — полная ненависти душа.

Шёл принц медленно. Пустые коридоры замка душили своей пустотой и летним жаром. Перед глазами плыло не столько от нехватки свежего прохладного воздуха, сколько от ранее выпитого вина и злобы. Последнее сильно подливало масло в огонь и недовольство в душе Сия только увеличивалось. Увеличивался и гнев.

— Мой принц, постойте! — Лиза неслась к нему со всех своих босых ног. — Мой принц! Куда же Вы ушли без меня? Я по Вам соскучилась. А Вы? Вы скучали по мне? — Сий бросил на неё кроткий взгляд, не ответив. Девушка не уменьшала напор. — Мой принц, а как же встреча в тронном зале? Ведь королева Сияви…..

Ей не дали договорить. Принц быстро развернулся и мгновенно выпустил свой Чаннгу'иль. Его рука, начиная от локтя, сильно изменилась. Теперь конечность состояла полностью из чёрной древесины, она переплеталась, повторяя форму исходной руки. Рука вытянулась и схватила девушку за пухловатые мягкие щеки. Сий с силой надавил на них, от чего Лиза болезненно вскрикнула, а глаза мгновенно наполнились слезами. Принц закрыл ей рот древесной рукой.

— Что бы я больше не слышал ни слова о королеве из твоего милого ротика, — прошипел сквозь зубы он. — Ты поняла меня? Если поняла — кивни.

Лиза пугливо медленно кивнула. Сий надавил чуть сильнее и острые когти немного впились в щеки. Маленькая струйка крови капнула на руку, запятнав и без того тёмную древесину. Наконец принц отдернул руку и его Чаннгу'иль скрылся так же быстро, как и появился. Лиза всхлипнула и упала на колени.

— Простите, мой принц, простите, — забормотала она. — Этого больше не повторится.

Сий не ответил. Он лишь развернулся на каблуках, поправил рукав своего камзола и направился прочь под тихие всхлипы Лизы.

Глава 3. О зачаровниках

Аматино

День 10, месяц Двух Сестёр.

“Самое полезное, что мы можем сделать — это стать лучшей версией себя.”

Так Аматино думал каждый раз, когда доставал из полки очередной старый потрепанный временем фолиант. Молодой эльф все свое свободное время посвящал обучению и считал это самой главной частью своей жизни. Как только выкраивалась свободная минутка и в доме наконец-то наступала тишина — омбретр устало падал на обшарпанный, местами не единожды штопаный диван. Вот и в этот вечер Амато собирался провести с новой книгой.

— Астрономия, том второй, — с мечтательным вздохом прочитал он название.

Глаза блестели от жажды новых знаний. Пусть эльф не понимал значения слов "том второй", но прочесть "астрономия" — было в его силах. Аматино пододвинул к себе поближе кружку с крепко заваренными травами и осторожно перевернул хрупкие лиственные страницы на первую главу.

— Амато! Амато! — послышался крик старца с первого этажа. — Да где тебя носит? Амато!

Парень тяжело вздохнул и осторожно отодвинул кружку подальше от книги, дабы ненароком пролить напиток. Амато спокойно поднялся из-за стола и направился на крик. Отвечать старику было бессмысленно — тот был глух. Из-за слишком преклонного возраста, — даже самые живучие омбретры не доживали до таких лет, — старец давно перестал нормально слышать. К жуткой глухоте иногда подключались галлюцинации и тому всегда казалось, что возле него не племянник. Так, одно время, Аматино был огненным элементалем, в другое — неким Оджеиром, а иногда и вовсе считался врагом. В такие моменты старик не церемонился в словах и мог даже чем-то тяжелым ударить. Так Амато понял, что первым делом ему стоит выучить заклинание защиты и, желательно, в виде магического покрова, дабы держать на постоянной основе. В этот раз, хвала Великим, старик вспомнил хотя бы как зовут племянника. Войдя в комнату своего дядюшки, омбретр осторожно огляделся на предмет ловушек или попросту разбросанных по деревянному полу острых предметов.

— Ах, Амато! Племянничек, дорогой! Ты когда это успел навестить старика? — жизнерадостно кричал дядюшка, шоркая своими тапочками по полу.

Старик прогуливался бесцельно из стороны в сторону, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное. В целом, Амато и не собирался разбираться в бреднях родственника. Некогда длинные уши старика поникли и часть их пришлось поддерживать металлическими пластинами. Слух, вопреки обещаниям шарлатанов-целителей, это не вернуло и даже нисколько не защитило от его полной утраты.

Посему разговаривать с ним было невозможно и Аматино, взмахнув рукой, призвал огненный пергамент. Магически создал такое же перо и быстро начертил на нем:

“Я живу с тобой уже около столетия, дорогой дядюшка. Ты что-то хотел?”

Эльф направил магическими потоками к родственнику и тот, радуясь, словно маленький ребенок, счастливо подхватил огненный пергамент.

— Ах, да? Что ж ты не сказал мне сразу! — он засмеялся в голос, возвращая пергамент племяннику. — Хотел? Да-да! Хотел же! Скажи на милость, а когда мы уже вернемся в наше имение в Нирмии? Наверняка, Мария уже заждалась нас. Ах, как я соскучился по ее пирогам! Нирмия… Нирмия… Я что-то хотел там, да?

Аматино иногда казалось, что ему не хватит никакого в жизни терпения. Старик часто забывал кто он, что он, почему он здесь живет в такой глуши. Эльфу стоило великих сил, чтобы вновь и вновь разжевывать почему они оба остались на окраине деревни. С помощью магии Амато очистил пергамент и начертил новые слова:

“Ты сам, дядюшка, мне много раз рассказывал почему мы здесь живем. Ты рассказывал, что эльфы рода Леджи желают отнять нашу магию, поэтому мы бежали сюда. Ты снова забыл? А еще ты сам меня обучал магии, но также просил не показывать ее на глазах у других эльфов”.

Пергамент вновь плавно улетел к старику. Аматино тяжело вздохнул. За прошедшие пару дней это уже вторая такая вспышка странных воспоминаний дядюшки. В такие моменты он вечно звал какую-то Марию и постоянно вспоминал имение в Нирмии, которого не существовало уже тысячи лет. Иногда эльф задавался вопросом сколько же веков прожил на этом свете старик,