– У-да-чи, – нараспев протянул Ксенофонт. Ио пришлось приложить титанические усилия, чтобы не сжать пальцы в кулак. – На следующий день после смерти чернобога из публичного реестра были изъяты все записи об инорожденных. Совпадение?

– Но это незаконно.

Шестьдесят лет назад, в конце длившихся месяц переговоров о заключении Соглашения о родстве, делегация инорожденных, возглавляемая Агорой, рожденной орами, согласилась на компромисс: они получат право гражданства во всех городах-государствах в обмен на некоторые меры предосторожности, такие как более низкая заработная плата, особые правила аренды и владения имуществом, а также обнародование их личной информации. Их имена, родственные связи и способности будут представлены в публичных записях для всеобщего доступа. Власти заявили, что это делается для того, чтобы люди имели возможность защитить себя. «Чушь собачья, – всегда спорила Таис. – Это нам приходится от них защищаться». Но инорожденным надоело быть вечными кочевниками, скитающимися по городам в поисках убежища, поэтому они согласились.

– Да неужели, детектив? – сказал Ксенофонт. – Неделю назад Аланте стал первым городом с действующим Соглашением о родстве, в котором данные об инорожденных сделали конфиденциальными. Угадайте, кто их конфисковал.

Ио ждала: ее взгляд потяжелел, челюсти сжались. Все это пахнет весьма и весьма дурно.

– Ну же, Ора, не порти момент, – закатил глаза Ксенофонт. – Догадайся.

Она искренне ненавидела этого дородного детину. Великовозрастный детина – вот он кто: здоровый как кабан, а ума как у пятилетки. Нельзя идти на поводу у этого щенка…

– Инициатива, – вдруг произнес Эдей, который в это время осматривал комод, резко выпрямляясь.

– Динь-динь-динь! – Ксенофонт изобразил звон невидимого колокольчика. – Эдей Руна, да? Свидетели говорят, что ты был здесь вчера. Есть какие-нибудь комментарии для меня?

Эдей проигнорировал его и обратился к Ио:

– Комиссар Люк Сен-Ив. Слышала о его Инициативе?

Конечно, она слышала. Все в Аланте слышали о блестящей идее этого золотого мальчика. Ему едва исполнилось тридцать пять, а он уже стал комиссаром полиции и перевернул город с ног на голову – включая и недоверчивый средний класс, и снобистскую элиту Холма. В этом году он баллотировался на пост мэра: выборы должны были состояться через несколько дней. Он лидировал в опросах – по большей части благодаря своей Инициативе Нового ордена. Во многом его идея не отличалась оригинальностью: это была оперативная группа, которая должна отлавливать самых отпетых инорожденных преступников города и предъявлять им обвинения. Однако новшество состояло в том, что вербовались в эту группу исключительно инорожденные, тогда как до этого на службу в полицию инорожденных никогда не брали. Невероятно, но Сен-Ив проявил решимость, обаяние и даже некоторую дерзость, утверждая, что среди его подчиненных есть несколько «благородных» инорожденных, во главе которых стоит не кто иная, как его подружка, рожденная мойрой.

– Зачем комиссару изымать записи об инорожденных? – не поняла Ио.

Вопрос был адресован Эдею, но ответил на него Ксенофонт:

– Дошло наконец, Ора? Попахивает старым добрым заговором, но «Правдоруб Аланте» уже взял след. К счастью, у меня есть свой человек среди тех, кто ведет это дело.

Полиция не желает раскрывать имен убийц и к тому же изымает из общественного доступа записи, по которым их можно идентифицировать. К большому огорчению Ио, Ксенофонт был прав: все это свидетельствовало о заговоре. Шестеренки в голове Ио заскрежетали; мысли переплелись одна с другой, превращаясь в лавину.

– Получается, то, что нам нужно, – сказала она, размышляя, – наверняка спрятано где-то в полицейском управлении?

Мгновение тишины – и из груди Эдея вырвалось тяжелое фырканье. Это что… смешок?

– Первый день работы, а мы уже переходим к решительным действиям? – усмехнулся он. – Ладно. Давай попробуем.

У Ио перехватило дыхание, как будто его смех был крючком, а она – голодной рыбой. Он никак не мог догадаться, что она собирается предложить, – она ведь не произносила этого вслух! Но даже если он раскусил ее абсурдный план, с какой стати ему соглашаться?

– Ты серьезно? – спросила она.

– Серьезно. Звучит достаточно безумно – значит, сработает. – Он указал на дверь и слегка поклонился – прямо как джентльмен из прошлого. – После вас, босс.

Внезапно Ио поняла: весь день она неверно считывала реакции своего тела. Она три года делала все возможное, чтобы избегать Эдея, но теперь у нее появилась возможность, пусть и случайная, наконец узнать его поближе: увидеть то, что предначертано ей судьбой; понять, решится ли она сделать этот выбор. Ио была любопытным созданием, а Эдей – новой интригующей загадкой, которую ей предстояло разгадать.

Она испытывала не беспокойство. Это была взволнованность.

– Подождите! – крикнул Ксенофонт, когда Ио обошла его и присоединилась к Эдею, который уже направлялся к выходу. Ухмылка всезнайки исчезла с его лица. – Что бы вы ни задумали, я тоже хочу в этом участвовать.

– Поверь мне, – бросила Ио вместо прощания, – не хочешь.

В этом и заключалась разница между уважаемым журналистом, имеющим информаторов, и двумя сыщиками с самого дна Илов: у последних хватало и смекалки, и отваги, чтобы попытаться проникнуть в полицейский участок.

Глава 7. Время от времени

Сити-Плаза, или Городская площадь, представляла собой гигантский комплекс зданий у подножия Района-на-Холме, где вокруг великолепного фонтана трех граций располагались суды, главное управление полиции и городской совет. Хариты, как изначально называли граций, обычно изображались обнаженными и в обнимку друг с другом. Они олицетворяли лучшие качества человечества и поэтому занимали самое видное место в Плазе, что Ио считала одновременно и сексистским, и лицемерным. Сексистским – потому что более двух третей государственных служащих были мужчинами, а лицемерным – потому что они делали вид, будто поклоняются богиням, но с потомками харит, рожденными грациями, обращались так, словно они были блудницами. Таков уж Аланте: непоколебимое двуличие.

Плазу окружала стена с колючей проволокой, у всех четырех ворот была выставлена охрана. Согласно данным Ио, здесь в любое время суток дежурило не менее тридцати охранников. Они с Эдеем наблюдали за площадью с арочного моста. Эдей стоял, скрестив руки на груди. Любой другой на его месте выглядел бы агрессивно, даже угрожающе, но от фигуры Эдея исходило спокойствие – тихий резонанс, который придавал его позе естественную созерцательность.

С тем же спокойствием он молча следовал за Ио через Илы, пока они собирали необходимую им информацию, что не могло не произвести на нее впечатление.

– Пройдем вон там, – сказала она, указывая на строение слева.

Восточное крыло полицейского участка начало подгнивать из-за прилива – рано или поздно это происходило со всеми зданиями в Аланте. Месяц назад западный фасад обрушился на стену Сити-Плаза. Реставрационные работы уже велись: строительные леса подпирали ржавый фундамент с помощью стабилизирующих балок, перекинутых через дорогу. Они могут подобраться к одной из этих двенадцатифутовых перекладин через здание банка: если они пересекут крышу незамеченными, то в считаные секунды окажутся за стеной – и попадут в участок.

– Один мой клиент сказал, что охранники банка обходят крышу каждые полчаса. Нужно правильно рассчитать время – действовать придется быстро. Дверь в главное здание заперта, но это не проблема: у меня есть отмычки. – Взлом замков был типичным и совершенно необходимым навыком для частного сыщика.

Эдей не ответил. Прежде его молчание вселяло в Ио уверенность, но теперь она засомневалась. Она взглянула на него, пытаясь расшифровать его хмурые взгляды – вариаций было столько, словно Эдей собирал бесконечную коллекцию загадочных изгибов бровей.

– Что-то не так? – спросила Ио.

– Я просто, эм, не могу поверить, что мы и правда это делаем.

– Ты же сам сказал: «Давай попробуем!» – Ее голос сорвался на визг, и Ио смутилась.

– Сказал, сказал… О боги. – Он рассеянно потер нижнюю губу краем рукава. Ио поняла, что его очередной хмурый взгляд выражал не сомнение, а беспокойство.

Это было вполне естественно.

– Я могу пойти одна, – предложила она.

– Нет, нет. Мы напарники. И наш план весьма хорош. Только полному кретину может прийти в голову идея вломиться в полицейское управление – а значит, они вряд ли этого ожидают и особо следить не будут.

Взгляд его темных глаз упал прямо на нее – непреклонный и безжалостный. Большинство людей избегают продолжительного зрительного контакта – Ио была как раз из таких, – но не Эдей. Казалось, он делал это нарочно, словно выжидая, пока она расколется под настойчивостью его взгляда.

– Я не хочу тебя обидеть, – осторожно начал он, и каждый мускул в теле Ио незамедлительно