Бедную голенькую активистку уже пользовал в довольнонезамысловатой позе чеченский телохранитель Джинна. Она давно, надо полагать,перестала сопротивляться, с закрытыми глазами елозила в такт толчкам покожаному дивану, как кукла. Чеченец старался изо всех сил, отчасти работая напублику, блондинка, страдальчески оскалясь, охала и постанывала.

– А, передумал, Толя? – без малейшего удивлениясказал Джинн, непринужденно развалившись в кресле у двери. – И правильно.Хорошая водка, красивая девочка – что еще нужно джигиту для мимолетногосчастья?

– А насчет этого, – Костя кивнул на порнушнуюсцену, – в Коране что сказано?

Джинн мечтательно улыбнулся:

– Друг мой, не старайтесь с маху овладеть премудростямиислама. Момент совершенно неподходящий. Лучше возьмите вон там, в ящике,резинку. Если вы эстет, конечно. Сейчас Заурбек закончит, и можете приступать…

– А неприятностей потом не будет? –поинтересовался Костя, дружески приобняв Джинна. – Мало ли…

Тот деликатно высвободился из благоухающих алкоголемфамильярных объятий, пожал плечами:

– Я бы не беспокоился. Сейчас принесем камеру, снимемна видео, вряд ли эта птичка захочет, чтобы кассета попала к любимому мужу,которым она мне все уши прожужжала.

Джигиты еще во вкус не вошли, впереди масса фантазий… Апоскольку…

Костя, разумеется, ждал взрыва, как его непосредственныйинициатор, но все равно рвануло в самый неожиданный момент – так что он,натуральным образом вздрогнув, машинально втянул голову в плечи. Потом выпустилбутылку, и она грохнулась на ковер.

Звонко вылетели стекла на западной стороне дома. Последоваланемая сцена, самую пикантную композицию которой составляли Заурбек и Марта,застывшие посреди действа, но уже в следующий миг Джинн опомнился, рванулиз-под куртки пистолет и метнулся в коридор. Следом кинулись двое остальных, заними поспешал Заурбек, застегивая на бегу штаны и спотыкаясь. Последним изкаминной выбрался Костя, уже не стараясь так уж особенно шататься, – вконце концов, после таких сюрпризов нетрудно с маху протрезветь.

Какое-то время царила совершеннейшая паника, потому чтоникто ничего не понимал. Со второго этажа сбежал Каюм с пистолетом наголо,следом спешил Сергей, босиком, в кое-как застегнутых джинсах и распахнутойрубашке. Костя мимолетно устыдился – ведь определенно поломал кайф напарнику,да что поделать…

За окнами колыхались отблески пламени, с улицы что-то длиннои непонятно орал часовой, прежде других прибывший на место происшествия.Теснясь в дверях, все выскочили во двор, побежали к решетке, движимые пока чтоне четкими побуждениями, а чем-то вроде инстинкта.

Сгрудились у сетки, опасаясь подходить ближе. Развороченнаявзрывом – хоть и не особенно мощным – безвинная машина выглядела безрадостно,да и на машину уже походила мало. Брезент кузова вяло догорал, еще что-тодымилось в кузове, противно тянуло горелой резиной и непонятной химией.

– Тушите, что вы стоите? – заорал Джинн. –Отпирай замок, фаррахаш луда, бахти джангазы!

Сгоряча он сгреб за плечо оказавшегося ближе всех Сергея,подтолкнул к сетке.

– Да погоди ты, – спокойно отстранился тот. –Там ничего не взорвется? Гранаты, патроны?

– Нет там ничего взрывчатого! – рявкнулДжинн. – Только винтовки, в заводской упаковке! Фарраха бхаш луда,новенькие снайперки! У кого ключ? Бехо, собачий сын, что ты стоишь? Замокотопри!

Часовой, опасливо отстраняясь, с трудом попал ключом вскважину висячего замка, приоткрыл сетчатую дверцу, но внутрь входитьопределенно не хотел. Джинн бешено потянул его за ворот, заорал в ухо:

– Огнетушитель принеси, болван! Огнетушитель, из дома!

Послышавшийся в отдалении пронзительный вой сиреныприближался, казалось, со скоростью ракеты. Уже через полминуты у ворот,отчаянно завывая и разбрасывая пронзительные вспышки синего света, затормозилисразу две огромные «пожарки». Следом послышалась сирена полицейской машины.

Костя ухмыльнулся про себя. Он понятия не имел, кто был тот свойчеловек, что озаботился вызвать пожарных и полицию, но главное, что такойчеловек был. Все заранее расписано, как по нотам, и все прошло в полном соответствиис планом, а это, знаете ли, не всегда случается…

Пожарные в тяжелых марсианских костюмах орали что-то, колотяв запертые ворота. Почти сразу же к ним присоединились полицаи, движимые, вобщем, правильно понятым служебным долгом, – уж коли имелся пожар,следовало обеспечить к нему беспрепятственный доступ тем, кому такими деламиведать надлежит по долгу службы.

– Куда? – рявкнул Джинн, перехватывая наспеходетого Скляра.

– Придется открыть, – хмуро сообщил тот. –Ведь не уймутся…

– Не пускай этих… – в горячке крикнул Джинн, потом,видимо, сообразил, что следует вести себя, как подобает законопослушномучеловеку. Разжал пальцы, заметно понурясь, протянул: – Ладно, открывай ворота…Никому с ними не откровенничать, слышали? Объясняюсь я один…

Скляр распахнул одну створку, а вторую, не дожидаясь, покаон это сделает, вмиг открыли гомонящие пожарные. Обе красные машины, рассыпаявсплески синего света, промчались по двору в сторону очага возгорания. Следом вворота влетела полицейская «Ауди», раскрашенная в черно-белый, с тремяразноцветными мигалками, отчего двор стал немного похож на дискотеку.

«Культурный центр консульства Ичкерийской республики», какпышно именовалось заведение, где они в настоящий момент пребывали, бесповоротноутратил тихую респектабельность. Бравые пожарные, принявшись заливатьискореженную «Газель» пушистой белой пеной, очень быстро, изучая местопроисшествия, наткнулись в кузове на нечто их удивившее. Один вылетел иззагородки, как ошпаренный, кинулся наметом к вальяжному полицейскому офицеру,крича что-то на «государственном» языке и потрясая предметом, как две капливоды похожим на отсоединенный от ложа ствол винтовки с затвором (каковымпредмет вообще-то и являлся). Офицер, вмиг преисполнившись деловитойподозрительности, расстегнул кобуру, махнул своим немногочисленным орлам и сходу взялся за выяснение. Джинн пытался ему что-то объяснить, шепча на ухо, нотому вожжа под хвост попала. Вряд ли он так уж негативно относился к идеямосвободительной борьбы чеченского народа – скорее, был из породы тех тупыхслужбистов, что плевали с высокой горы на все политические тонкости и сложнуюмеждународную обстановку, выполняя предписания от сих и до сих. С его точкизрения (спорить с которой, признаться, трудновато), развороченные взрывом ящикис винтовками в кузове «Газели» являли вопиющее нарушение законов.

Вдобавок полицай с сержантскими нашивками подлил масла вогонь – он вдруг завопил, тыча пальцем в сторону видневшейся из-под курткиДжинна кобуры:

– Пюсс! Пюсс!

Офицер остервенел окончательно. По его команде Джиннапроворно разоружили, после чего два служивых, недвусмысленно угрожая кольтами,загнали всю компанию в вестибюль особнячка. Тут как нельзя более кстати изкаминной выбралась завернутая в портьеру активистка Марта, растрепанная, малостьпротрезвевшая и явно жаждавшая мести за все учиненные над ней половыенепотребства. Расставание с иллюзиями, надо думать, протекало мучительно,сейчас это была сущая фурия, а то и валькирия. Офицеру она наговорила нечтотакое, отчего тот, топорща усы и рассыпая искры из глаз, принялся орать что-тов портативную рацию с таким видом, словно рассчитывал получить за проявленноервение высший орден республики, надо полагать, с мечами.